— Никак я вас разбудила? — рассмеялась Салли. — Ой, ради бога, простите!

— Не переживайте, мисс Гуд. Который час?

— У Святого Эгидия только что пробили полдевятого.

— Не может быть! — Сандмен сел в постели и вспомнил, что на нем ничего нет. — Мисс Гуд, там на двери висит халат, не могли бы вы…

Салли нашла халат.

— Я-то совсем припозднилась, — объяснила она, — братец с утра пораньше смотался, а у меня дел полно, и платье вот надо застегнуть на крючки, поглядите. — Она повернулась и показала голую спину: — Я просила миссис Ганн, да только нынче казнят, она ушла посмотреть. Не бойтесь, вставайте, я закрыла гляделки.

Сандмен осторожно выбрался из постели. Высокий, голубоглазый мужчина со светло-золотыми волосами и вытянутым костлявым лицом. Он не был красив в общепринятом смысле слова — черты его отличались некоторой грубостью, — но благородство и доброта, читавшиеся на этом лице, западали в память. Надев халат, он спросил Салли:

— Надеюсь, вы хорошо устроились?

— Я другого хотела — работать на сцене. — Салли называла себя актрисой, хотя Сандмен не очень ясно представлял, какой прок будет для театра от Салли, которой и без того с большим трудом удавалось сохранять респектабельность. — Но работа все равно хорошая — и приличная.

— Не сомневаюсь.

Сандмен задался вопросом, почему Салли так напирает на то, что работа приличная. А Салли задавалась вопросом, почему Сандмен, по всем статьям джентльмен, проживает в мезонине таверны «Золотой сноп» на Друри-лейн. Что фортуна от него отвернулась, было яснее ясного, но «Золотой сноп» пользовался славой притона для воров всех мастей, от карманников до взломщиков и грабителей лавок, а капитан Сандмен казался Салли человеком абсолютно законопослушным.

— А вы-то как, капитан? — спросила она. — Служите где?

— Ищу работу, мисс Гуд, — ответил Сандмен, что было чистой правдой, ибо работа все не находилась.

Он был слишком стар, чтобы выучиваться на клерка, и слишком брезглив, чтобы погонять рабов на плантации сахарного тростника на каком-нибудь острове.

— Я слыхала, вы играете в крикет. Зарабатываете на нем?

— Меньше, чем нужно, — ответил Сандмен. — У меня тут маленькая трудность — нескольких крючков не хватает.

— Никак не выкрою время починить, вы застегните, капитан, какие есть, а это вот проденьте в дырки. — Салли перебросила через плечо потертый шелковый носовой платок. — Кстати, ежели собираетесь позавтракать, так поторопитесь, не то после девяти не останется ни кусочка. В «Снопе» не повернуться, когда в Ньюгейте вешают, на людей от этого жор нападает, — объяснила Салли. — Братец туда же отправился.

Брат Салли, загадочный молодой человек, работал в часы, для трудов отнюдь не предназначенные. Они с братом занимали в «Золотом снопе» две большие комнаты на втором этаже.

— Им нравится, что он приходит. Понимаете, обыкновенно промеж бедолаг дергунчиков бывают такие, которых он знает.

— Дергунчиков?

— Висельников, капитан. Повешенных, вздернутых, удавленных. Которые пляшут в Ньюгейте на подмостках у Джемми Боттинга. Вам придется научиться воровскому языку, капитан, раз уж вы тут живете.

— Придется, — кивнул Сандмен и только начал продевать платок в дырочки, как в полуоткрытую дверь протиснулся, ухмыляясь, трактирный посыльный Доддс.