Затем она услышала голос Спенсера у себя в голове. «Он всего лишь человек, в конце концов, Эбби, а не кто–то, кого следует бояться»

 Она смотрела на короля, с его изящно вышитым жилетом и слишком изнеженной кожей. И вот тогда она увидела это. Блоху, медленно ползущую по краю идеально накрахмаленного воротника короля, в поисках капли королевской крови себе на ужин.

 Понадобилась всё её самообладание, чтобы не засмеяться. Король мог быть могущественным, он мог пахнуть лучшим миндальным молоком и самым дорогим нюхательным табаком, но даже он не мог избежать естественного порядка вещей. Спенсер был прав. И вправду было совершенно нечего бояться.

 Поэтому, когда началась музыка, она улыбнулась королю, поднялась на носочки и стала танцевать.

 Дом Трокмортонов сверкал огнями, когда Спенсер приехал, и очередь карет всё ещё ждала на подъезде к дому. Слишком нетерпеливый, чтобы ждать, он спрыгнул с экипажа, и прошел оставшиеся несколько ярдов ко входу. Но едва он достиг лестницы, как из тени появился Натаниэль.

 – Какого дьявола ты тут прячешься? – спросил Спенсер. – Я думал, что ты увозишь Эвелину в Гретна–Грин.

 – Это так. Она ждет в съемном экипаже вниз по улице. Но прежде, чем уехать, я должен был поговорить с тобой. – Нэт нахмурился. – Ты добрался сюда довольно быстро, не так ли?

 Спенсер расплылся в глупой ухмылке.

 – Ты был прав насчет Женевьевы. Она, правда что–то использовала; просто не говорила мне. Так что я не поехал дальше в приют. Я подумал, что поговорю сперва с Эбби и посмотрю, как она захочет поступить.

 Тихий стон Нэта заставил его замолчать.

 – Что не так?

 – Я не собирался делать этого, Спенс, – сказал Нэт. – Это была чистая случайность, что она подошла, когда я говорил Блейкли… О, Боже, о, Боже, ты меня убьёшь.

 – Действительно, если ты мне не скажешь, что, к дьяволу, за чушь ты несешь.

 Нэт издал звук полного отчаяния.

 – Эбби услышала, как я говорил Блейкли, что ты отправился к Женевьеве, и она подумала…

 – Ты проклятый, проклятый осёл! – сердце Спенсера едва не остановилось прямо в этот момент. – Скажи мне, что ты объяснил, почему я туда отправился, или, клянусь, поколочу тебя, перед Богом и всеми присутствующими!

 – Я объяснил, честное слово! – Нэт отступил назад, широко раскрытыми в тревоге глазами. – Я сказал ей почему, я сказал ей о приюте, я сказал ей, что ты любишь её…

 – Подожди минутку. – Глаза Спенсера сузились. – Ты сказал ей о приюте? И как она отреагировала?

 – Сначала это, казалось, обрадовало её. Но потом она сделалась совсем равнодушной и ужасно величественной и всё твердила снова и снова о том, как она никогда не сможет поверить мне снова после всей моей лжи и…

 – Скажи мне точно, что она сказала, Нэт, – оборвал его Спенсер, осторожное облегчение стало расцветать в его груди. – Слово в слово.

 Нэт пересказал весь разговор, с каждым словом уменьшая тревогу Спенсера. Но когда Нэт добрался до части о том, что Эбби уезжает завтра, Спенсер знал наверняка, в чем было дело.

 Эбби уже пообещала не уезжать, пока не закончатся парламентские сессии. Кроме того, она не была так глупа, чтобы сбежать, не обеспечив своё будущее финансово. И он не мог поверить, что она бы проигнорировала важность того, что он отправился в воспитательный дом.

 Но она могла захотеть, чтобы Нэт подумал, что она так поступит. Это было как раз в её духе.