|
И все же человек, который мог подумать, что бывший командир рыцарей Доминиона беззащитен, — глубоко ошибался. Дверь внезапно открылась, и суетливые мысли Элибер закружились и улетели прочь, как подхваченные сильным порывом ветра осенние листья. Джек! В этой комнате был Джек! Врачи сновали взад и вперед, не обращая никакого внимания на Элибер. — Насколько я понимаю, сейчас он в превосходном состоянии, — сказал помощник главного хирурга. — Но всё-таки хотелось бы посмотреть на зачатки пальцев прежде, чем он покинет нас. Насколько я могу понимать, в ближайшее время соединительная ткань шрамов будет только утолщаться. — Не обращайте внимания на имплантанты, — махнул рукой главный хирург. — Ведь он достаточно хорошо обходился и без этих пальцев. Меня гораздо больше беспокоит то, что происходит у него в мозгу. Впрочем, должен признать, что для человека, который семнадцать лет провел в криогенном сне, электронная активность мозга совсем неплохая. А интересно, знает ли Пепис, куда он попал с этим… Врачи вышли из комнаты и прошли по коридору в другой блок. Их голоса утихли. Джек! Элибер осторожно заглянула в комнату. Шторм сидел, согнувшись у лабораторного стола, и застегивал мундир. Его песочные волосы растрепались, а бледные голубые глаза смотрели в дальний угол, явно не различая ничего из происходящего вокруг, — на какие планеты унесся сейчас он в своих мыслях? Джек все еще оставался молодым и сильным, хотя со времени его выхода из длительного криогенного сна прошло уже много лет… что и говорить, ведь и сама Элибер почти что выросла у него на глазах! Она вошла в комнату и окликнула: — Джек! Баластер говорит, что ты сможешь вернуть свою память! Шторм давно уже привык к манере Элибер входить и выходить совершенно беззвучно, как кошка. Он спокойно посмотрел на нее и улыбнулся. Морщинки в уголках синих глаз сделались еще глубже. — Будем надеяться на лучшее! — Шторм подошел к Элибер и притянул её к себе. Она занервничала: — Джек, пока ты тут проходил медицинское обследование, я совершенно случайно увидела Джонатана. Джонатан — правая рука Святого Калина — был единственным оставшимся в живых после злосчастной экспедиции уокеров. — Ты говорила с ним? — быстро спросил Шторм. — Нет… он находится в коме, но они не знают, что случилось, — на нем нет никаких следов. — Элибер вздрогнула. — Ты знаешь, вокруг Джонатана сейчас такая охрана, какой я уже давно не видела. А потом… не похоже это на Святого Калина — взять человека с собой, а потом бросить его. Джек покачал головой: — Элибер, возьми себя в руки! Ты слишком сильно беспокоишься! Элибер вытянула шею и посмотрела прямо в глаза Шторму: — Беспокоюсь? Да… Но ты мне даешь слишком много поводов для беспокойства! Джек наклонился к её лицу и поцеловал маленький дрожащий подбородок, а потом доверчиво и тихо сказал: — Знаешь, наверное, мне надо будет повидаться с Джонатаном до того, как меня упекут в криогенную камеру. Кажется, эта процедура займет дня четыре, а то и больше. Элибер тряхнула головой. Перед её глазами все еще стояло большое безжизненное тело Джонатана, опутанное разноцветными проводами и накрытое белой простыней. Медицинские мониторы исправно сообщали о том, что жизнь в организме личного охранника Калина еле-еле теплилась. |
