«До чего же быстро летит время» — подумал Лев. Он внезапно подумал о том, что соскучился по детям и внукам, и с нетерпением ждёт, когда они смогут собраться снова все вместе (они надеялись, что это произойдёт уже в сентябре, на день рождения Тамары). А затем помрачнел, осознав, что работа может помешать этим планам. Особенно — в свете того разговора, который сейчас предстоял.

— Добрый вечер, Гена, — произнёс он наконец, выходя на видеосвязь.

— У нас в Звёздном сейчас глубокая ночь. Так что доброй ночи, Лев, — бодро ответил своим командирским басом Геннадий Кожедуб. — Рад, что ты наконец перезвонил. Ей Богу, проще дозвониться в Кремль, чем к тебе!

— Сделал это, как только смог. Прости, работа.

— Понимаю. Сам, как видишь, ночую в кабинете. Как Тамара, дети, внуки?

— Всё хорошо, спасибо. Как твои?

— Слава Богу, все живы-здоровы. Твой внук Егор учится в Баумана на одном потоке с моим, Пашей, ты знал?

— Хм. Надо же. Быстро они растут.

Они были знакомы достаточно давно и хорошо, чтобы помнить, у кого сколько детей и сколько им примерно лет, даже если бы эти данные им не подсказывали нейросети. Впрочем, было бы ложью сказать, что между ними существуют доверие и взаимная симпатия.

Кожедуб вёл себя с нарочитой суровостью и простотой, которая шла, по его мнению, руководителю того ведомства, которое он возглавлял. Его квадратный череп, тяжелый лоб и грубые черты лица хорошо сочетались с таким стилем общения. Все, кто плохо его знал, делали вывод — вояка до мозга костей, брутальный русский мужик из низов, поднявшийся на такой высокий пост благодаря силе воли и стальным яйцам.

Реальность отличалась от этого показного образа. Кожедуб был государственным функционером, представителем всеядной правящей элиты. Сегодня он мог возглавлять космическое агентство, через год — министерство энергетики, ещё через год — заседать в Думе, а через пять лет — жить в изгнании в роскошном особняке в Лондоне или сидеть в «Матросской тишине», сделав неверную ставку во время очередной дворцовой интриги. Для таких, как он, космос был всего лишь одной из стихий, в которых идёт вечная борьба за власть и влияние.

— Ты ведь знаешь, о чём я хотел поговорить, Лев, — перешел к делу Геннадий.

— Да, — так же прямо ответил Королёв.

— Ты нужен нам, — заявил глава «Евразкосмоса» жестко, устремив на Льва взгляд, который, казалось, физически продавливал защиту собеседника. — Я не стану сейчас многого говорить. Уверен, что твои «друзья» нас слушают. Но скажу одно. Ничего серьёзнее проекта, который был запущен в этот понедельник, ты ещё не видел. И я не видел. А ведь мы с тобой — не сопляки. В жизни повидали многое. Это — вовсе не та халтура, которой занимаетесь вы в Алкантаре.

— Возможно, — не стал спорить Лев, оставаясь полностью спокойным. — Но я взял на себя определённые обязательства. Это была честная сделка, которую мне предложили, а я на неё согласился.

— Я не осуждаю тебя за то, что ты решил подзаработать, — снисходительно махнул рукой Кожедуб. — Ни я, ни господа из госбезопасности, которые, как ты понимаешь, нас сейчас слушают. Ты отлично послужил Родине, отдал ей лучшие годы, при этом не купаясь в золоте и перебиваясь по служебным квартирам. Всем нам, в конце концов, хочется хоть на старости лет пожить в комфорте и достатке.