|
Не придавай значения, – сказал он с уверенностью, которую в действительности не испытывал. – Я уверен, что ничего страшного не случится. Он посмотрел на доктора сквозь очки в роговой оправе. – Пилоты ТОЖЕ ели рыбу? – Совсем не обязательно, что все, кто ел рыбу, отравились, – уклончиво ответил доктор. – Во всяком случае, мы не знаем наверняка, что причиной болезни является рыба. Вам совершенно не о чем беспокоиться – мы примем все меры предосторожности к экипажу. А что вы ели, сэр? Его вытаращенные глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит. – Рыбу!!! – воскликнул он. – Мы оба ели рыбу! – Негодование било из него ключом. – Это позор, что подобное могло произойти! Это должно быть расследовано до конца! – Я вас уверяю, что все так и будет сделано, истина будет установлена. Бэйрд вручил им по пилюльке, которые они взяли так, будто они могут взорваться. – А сейчас, пожалуйста, вы должны выпить много воды – стакана три, если сможете, четыре. Вас будет тошнить, но так и должно быть, не волнуйтесь. Гигиенические пакеты в карманах ваших кресел. Доктор оставил пару, смотревшую на свои пилюли, как загипнотизированные, и, пройдя вдоль прохода, добрался до своего места и посмотрел на Спенсера. – Мясо, – быстро ответил тот, опережая вопрос доктора. – Уже легче, – ответил тот, – на одного меньше. – Вам приходится не легко, док, так ведь? Может вам помочь? – Я могу принять всю помощь мира, – прорычал тот в ответ, – но беда в том, что вы не так уж много можете, разве что помочь мисс Бенсон и тому парню разносить воду. – Конечно, – Спенсер понизил голос. – Там, сзади, дела, кажется, очень плохи? – Да, им очень плохо. Черт возьми, – с горечью ответил Бэйрд. – У меня нет ничего, в чем они так нуждаются. Вы летите на футбольный матч – и совсем не думаете, что дюжина ваших соседей отравится рыбой. У меня есть подкожное и морфий – я никогда без этого не путешествую – но сейчас они скорее навредят, чем помогут. Бог знает, зачем я бросил в саквояж упаковку рвотных пилюль, но это лучшее, что я сделал. Немного драмамина было бы сейчас очень кстати. – А что он делает? – В таких случаях самое серьезное – обезвоживание организма. Введение драмамина позволяет предотвратить это. – Вы имеете в виду, что рвота постепенно обезвоживает организм человека? – Совершенно верно. Спенсер в задумчивости потер подбородок. – Ну что же. Восхвалим Господа за телячью отбивную. Я еще чувствую себя не готовым к обезвоживанию. Бэйрд неодобрительно посмотрел на него. – Вы, очевидно, видите что то смешное в этой ситуации, – сказал он мрачно. – Я – нет. Я совершенно беспомощно смотрю на этих страдающих людей, которым становится все хуже и хуже. – Не сердитесь на меня, док, – начал оправдываться Спенсер. – Я ничего не имел в виду. Просто я очень рад, что мы не ели рыбу и не отравились, как другие. – Да, да, может быть вы и правы, – доктор прикрыл глаза рукой. – Я просто становлюсь стар для подобных ситуаций, – пробормотал он больше для себя. – Что вы хотите этим сказать? – Ничего, ничего. Спенсер поднялся. – А вы немного отдохните, док. Вы и так сделали слишком много. Самая большая удача для всех них – это то, что вы оказались на борту. – Отлично, юноша, – ответил он саркастически, – прекратим пререкания. Я не собираюсь с вами спорить. |
