— Тут недалеко, недалеко, не сомневайтесь… — обиженно бормотал Жиль. — Вот два зала пройдем, а тама повернем и, считай, пришли. Только осторожней…

Он споткнулся, что-то четко лязгнуло и один из стражников начал заваливаться назад.

В его глазнице торчал короткий и толстый арбалетный болт с черным оперением.

— Ой… — ахнул пацан. — Перезарядили все-таки…

Я скрипнул зубами и рыкнул.

— Вперед! Смотреть под ноги!

Туннель шел вниз, теперь приходилось идти почти по колено в воде. А еще через десяток метров, мы лишись еще одного солдата.

Он с утробным воплем повалился в воду и бешено забил руками, но тут же взвизгнул и заткнулся, слабо подергиваясь всем телом. Как оказалось, все дно было уставлено медвежьими капканами. Бедолаге сначала начисто отрубило ногу пониже колена, потом прихватило челюстями капкана руку с плечом.

Шансов на выживание у него не было, поэтому я сам ткнул раненого кинжалом в подключичную артерию.

Нет, я не изувер и не убийца. Все просто, суровая правда жизни. Я оказал милосердие, спас несчастного от страшной и долгой агонии. Никто из спутников не сказал даже слова против, они все прекрасно понимали.

Следующую полусотню метров мы пробирались добрый час, но потерь удалось избежать. Тоннель пошел вверх, смрад разогнал сильный сквозняк.

Низкие своды давили на голову, словно меня заживо закопали в могилу. Я брел из последних сил, стараясь не показывать свою слабость спутникам. С момента спуска в подземелье прошло всего пару часов, но казалось, что я провел под землей целую вечность.

— Тама… — вдруг показал рукой мальчишка. — За поворотом церковный склеп. Там они. Только я туда не пойду, хоть режьте…

Затрещины и увещеванья не помогли, он только трясся, выл и причитал:

— Она исчадье ада, не пойду-ууу… страшная… настоящая дьяволица…

Я ругнулся про себя. Никакого другого выхода другого не было, кроме того, как идти дальше без проводника.

— За мной…

— Вы или сумасшедший или святой, — шепнул мне Арамис. — В любом случае, ваше преосвященство, я счастлив, что Господь свел меня с вами.

Портос только пыхтел и молчал.

Сержант сквозь зубы ругался скороговоркой парижским матерком.

Очень скоро из-за поворота показался слабый свет. Я жестом приказал остановиться нашему маленькому отряду, а потом медленно пошел вперед, выставив вперед мушкетон.

— Париж скоро будет наш! — впереди возбужденно бурчали басом. — Народ с нами! Мы сожжем эту суку с ее выблядком на Гревской площади!

— Дворянские свободы вернутся, да, ты прав… — уверенно отвечал ему козлиный тенор. — Но первым делом, надо вздернуть того проклятого епископа! Пока он на свободе, наша безопасность под большим сомнением. Он адское исчадье! Точно тебе говорю…

— Уверен, госпожа что-то придумает! — хохотнул бас. — Ему недолго осталось!

Я приставными шагами скользнул вперед и выглянул из-за угла. Впереди, возле бочки с оплывшими свечами на колченогих табуретах сидели два патлатых персонажа, очень прохожие своим видом на дезертиров или бедных дворян. Меня они не видели, зато я рассмотрел их в мельчайших подробностях.

— Сходи за вином! — приказал тенор, тощий плечистый субчик. — Живее, у меня в глотке пересохло…

— Почему я? — возмутился бас, плотный коротышка.

— Потому! — отрезал тощий. — Тебе напомнить кто я и кто ты?

Я вытащил из-за пояса кинжал и рванул к часовым.

— Что? — коротышка вскочил, и тут же захрипел, фонтанируя кровью из распоротого горла. Второй успел выхватить тесак, но я уже вонзил ему клинок в солнечное сплетение и придерживая за шею, опустил содрогающееся тело в покрывающую пол жижу.