|
А пока порыбачу! — Его тых-тыханье не считалось бы, наверно, заиканьем, если бы остальная речь была нормальной, но он спотыкался почти на каждом слове, а то вдруг так начнет буксовать на одной букве, что его хотелось подтолкнуть или хлопнуть по спине, редкие фразы выходили гладкими. — Вы, тых-тых, не бойтесь! Я не вор, не бродяга и не дурак, кстати, хоть и похож на всех их вместе взятых! Я, тых-тых, компрессорщик. У меня три сына, как вы, и десять, внуков, как ваша братва. И все ждут, когда дед им рыбы принесет. Да и вам на уху будет! Много не обещаю, но пяток окушков всегда ваши!
— Пяток? — переспросил Давлет, задумавшись, — Ну, тых-тых-тых, с десяток! — А что, это идея! — Ык, конечно! — Как вас звать? — Иван, тых-тых-тых, Копылков. Я в АТУ на правом берегу работаю. Можете проверить. — А кто там начальником эксплуатации? — спросил вдруг Рэкс. — Рэкс, — ответил дядя Ваня. — Правильно! — просиял Рэкс. — Это его сын, — пояснил Филипп Андреевич. — Ну-у! — воскликнул дядя Ваня и затыкал Рэкса в плечо, словно без взгляда собеседника у него не срабатывало какое-то зажигание. — Почти родня, а вы меня — пряжками! — Служба! — сказал Ухарь. — А ну-ка надеть ремни! — пристрожился Давлет, видя, что мы все еще поигрываем ими. — И учтите, десантнички, что морская пряжка — это холодное оружие! Она не раз выручала моряков в критические моменты рукопашных! Так что не очень-то размахивайте, а то заменю на обычные! — Не-ет! — враз возразили мы, застегиваясь. — Вот так!.. Так сколько ты нам окушков обещаешь? — вернулся к прерванной мысли Филипп Андреевич. — С десяток? — От силы — полтора. — Мало. Сотню! — Тых-тых-тых, это грабеж! — воинственно протарахтел рыбак. — Я всего-то штук пятьдесят окушков достаю да одну-две щуки! Да налим-другой когда влетит! И если все вам, то что же, тых-тых-тых, внукам? — Все внукам, батя! — успокоил заику Давлет. — Твоего нам ни чешуйки не надо! Только руководство. Мы создадим свою рыболовецкую бригаду! Как, ребята? — Хм, — сказал Ухарь. — Выделим четырех весельный ял, достанем пару сетей, удочки — и чтобы раз в неделю весь лагерь ел уху! — размечтался Давлет. — По рукам, дядя Ваня? — Тых-тых-тых! — И они пожали друг другу руки. — Ну, и прекрасно! Очень кстати тебя поймали: и сторож, и рыбак! Обрастаем помаленьку кадрами! Забрел бы сюда комиссар какой-нибудь! А то не могу найти комиссара. А ну-ка, ребята, прочешите лес, может, он где-нибудь прячется, увиливает от работы, как салтыков-щедринский мужик! — рассмеялся Филипп Андреевич. — Вот так нужен комиссар! — Комиссар? — переспросил Димка. — Да. — Хм, — хмыкнул он и задумался. О какой бы потребности ни зашла речь, Димка всегда участливо задумывался, делал обнадеживающий вид и даже лез в карман, словно там у него был мировой запас всего-превсего, и лишь потом с грустью пожимал плечами, мол, извините, нету. Он и сейчас занес было руку, но на полпути спохватился, что чего-чего, а уж комиссара в кармане никак не вышаришь. — Может, попробуешь, Баба-Яга? — спросил Давлет. — М-м, — мыкнул тот улыбаясь. — Куда с его прозвищем в комиссары! — усмехнулся Рэкс. — А с твоим-то? — взъерошился Димка, подаваясь к Рэксу. — У меня хоть прозвище, а у тебя фамилия такая, что тебе вон Егор Семеныч даже ведра не хотел давать! — Ну и замолкни! — Рэксина! — А не возьмешься ли ты, дядя Ваня, еще и комиссарить по совместительству? — улыбнулся Филипп Андреевич. |
