Пока личный состав выстраивался, уже не клином, а четкой буквой «П», в две шеренги, к Давлету прокралась Рая и что-то шепнула ему. Он кивнул и взял мегафон. И по тому, как Филипп Андреевич опустил углы губ, а потом искоса глянул в небо, я понял, что сейчас будет что-то веселое. И действительно, он вдруг зацокал в микрофончик, требуя внимания.

— Отвечайте да или нет. Есть хотите?

— Да! — ответил лагерь.

— Не слышу эхо, — огорчился Давлет, приставив к уху ладонь. — Есть хотите?

— Да! — от души гаркнул плац ста двадцатью грудями, и в наступившей тишине мигом отозвалось эхо с правого заливчика, потом — с левого, и третье эхо скатилось откуда-то сверху.

— Вот это по-флотски!.. Я тоже хочу есть, вернее только что захотел, после вашего ответа. Сейчас будет праздничный обед, с мороженым и вареньем. — Какая-то восторженная судорога прошлась по рядам. — Сегодня дежурит «Подводник». Мичман Фабианский, выделить десять человек на камбуз! — И тотчас отсеченная рукой мичмана десятка рванула с вещами наверх. — А пока накрывают столы, я отвечу на два вопроса, которые у многих, очевидно, вертятся на языке. Первый: кто эти пятеро, — Филипп Андреевич кивнул на нас, — и что им оказана за честь быть в форме и стоять особо? Интересно?

— Интересно!

— Это рабочий десант. Пока вы дома нежились до полдня в кроватях, а потом весь день не знали куда себя девать, эти пятеро уже работали здесь! — Давлет перечислил все сделанное нами и добавил немного того, о чем мы не имели понятия, но что, наверно, придется нам еще сделать. — Вот почему им такая честь... И второй вопрос: когда выдадут форму? Так?

— Так.

— После обеда!

— Ура-а-а! — прогремело над плацем.

— Но учтите, от человека в форме требуется многое! И мы будем требовать!.. Посмотрите, что висит на флагштоке?.. Вымпел! Вместо военно-морского флага! И он будет висеть до тех пор, пока вы хоть чуть-чуть не станете похожими на истинных юнг, потому что стыдно поднимать военно-морской флаг перед вашей разболтанной толпой, которая даже не знает, где лево, а где право!

— Знаем!

— Кто знает, шаг вперед — марш! — живо скомандовал Филипп Андреевич, но никто не вышел, и тогда начальник, уловив, что больше всех возмутились варяги, приказал: — Мичман Кротов, пять человек ко мне! Срочно!

— Есть! С вещами?

— Без.

Пятеро лениво-смущенно, почти волоком таща ноги, приблизились к столу, — кто руки за спину, кто в карман, а кто даже подбоченясь. Филипп Андреевич, долго разглядывал их, склоняя голову так и этак, сперва насмешливо, потом сурово, рассчитывая, наверно, что под его взглядом те как-то подтянутся, но — хоть бы хны, и Давлет обратился к остальным:

— И это, по-вашему, юнги?.. Это кенгуру! Причем не дрессированные! Руки!—неожиданно крикнул он.— Ноги!.. Грудь не назад выгибают, а вперед!.. Рав-няйсь!.. Смирно!.. Напра-аво! — Повторилась в точности наша комедия, только у нас смеяться со стороны было некому, а тут покатывался весь лагерь. — Сейчас это смешно, но когда они будут в форме, это будет позорно! А позорить военно-морской флаг мы никому и никогда не позволим!.. Марш на место! — отпустил бедняг Филипп Андреевич и обернулся к нам. Я вздрогнул и напрягся, лихорадочно повторяя про себя «тут право, а тут лево». — Настоящие юнги делают вот как!.. Внимание!

— У меня нога! — напомнил испуганно Митька, и хоть было мне сейчас совершенно не до Митьки, я все же подумал, что пусть он спасибо скажет Димке за то, что тот его треснул пряжкой, — нашлась уважительная причина выбыть из строя, а то бы просто вытурили с треском, как бездаря.