– Почему – не увидишь? Через три месяца новый курс начнем,– последовал ответ.

    – А завтра можно?

    – Нельзя. Через месяц можно. Но я в Германию уезжаю. Мне твой друг обещал паспорт сделать.

    – Какой друг?

    – Николай. Сделает?

    – Обещал – сделает.

    «Ай да Митяй! Везде поспел!» – подумал Андрей.

    – Но спать с ним я не буду,– строго произнесла Ленора.– У него су-ок плохой.

    – Чего-о?

    – Су-ок. Не понимаю,– сказала она рассудительно,– почему вы – друзья. Он совершенно неинтересный человек.

    – Мы с ним вместе выросли, солнышко. В одном роддоме родились с разницей в месяц, в одной квартире жили, учились в одной школе и даже в одном детском саду в песочнице копались.

    – Понимаю. Общая карма.

    Андрей смотрел, как она трудится над его телом, разминает ему бедра, совершенно игнорируя гордое восстание плоти. Впрочем, при массаже это нормально. Андрей уже привык, а Ленора – вообще азиатская женщина. Все-таки потрясающая у нее фигурка.

    – Мы с Колькой даже вместе в Политех поступили,– сказал он.– Только он ушел с третьего курса. Надоело. А я доучился.

    – Должно быть наоборот. Он – Телец, а ты – Овен.

    – И к Славе мы тоже вместе пришли.

    – Слава сказал, ты был его лучшим учеником.

    – Это он так шутит. Я ведь даже черный пояс не сделал.

    – Он сказал: был. Раньше.

    – Может быть,– Андрей немного обиделся.

    Ленора снова потянулась за полотенцем. Вытерлась.

    – Ноги раздвинь! – скомандовала она.– Зимородинский – совершенный человек.

    – Ты так думаешь?

    – Дедушка сказал.

    Она сняла рубашку, скинула трусики и с тем же деловитым видом уселась Андрею на бедра

    – Это что, тоже массаж? – Ласковин не шевелился, глядел на нее из-под прищуренных век.

    – Тоже.

    Выражение лица у девушки по прежнему не чувственное, а деловитое.

    – Не двигайся. Дыши медленно.

    Андрей закрыл глаза…

    Спустя некоторое время Ленора поднялась, вытерлась.

    – Сядь.

    Она достала из шкатулки длинную полынную сигарету, зажгла, села у ног Андрея, поднесла к точке у колена Ласковина.

    – А что еще говорил обо мне Слава? – спросил он.

    – Ничего.

    Андрей несколько минут молча смотрел на женщину у своих ног… Потом быстро наклонился, схватил тапочек и метнул его в выключатель. Свет погас, Ласковин сгреб Ленору в охапку и без всяких восточных изысков опрокинул на ковер…

    Через полчаса они перебрались на кровать. Ленора зажгла ароматическую палочку, а Андрей подумал, что никогда не смог бы жить с такой женщиной. Слишком уж они разные. Жить – нет, а вот все остальное…

    – Ну что, хороший у меня су-ок? – спросил он еще через час, наблюдая, как обернутая в купальное полотенце Ленорочка Цой раскладывает бутербродики по кругу микроволновой печи.