<1923>

«Пой же, пой. На проклятой гитаре…»

         Пой же, пой. На проклятой гитаре

         Пальцы пляшут твои в полукруг.

         Захлебнуться бы в этом угаре,

         Мой последний, единственный друг.

         Не гляди на ее запястья

         И с плечей ее льющийся шелк.

         Я искал в этой женщине счастья,

         А нечаянно гибель нашел.

         Я не знал, что любовь – зараза,

         Я не знал, что любовь – чума.

         Подошла и прищуренным глазом

         Хулигана свела с ума.

         Пой, мой друг. Навевай мне снова

         Нашу прежнюю буйную рань.

         Пусть целует она другова,

         Молодая красивая дрянь.

         Ах, постой. Я ее не ругаю.

         Ах, постой. Я ее не кляну.

         Дай тебе про себя я сыграю

         Под басовую эту струну.

         Льется дней моих розовый купол.

         В сердце снов золотых сума.

         Много девушек я перещупал,

         Много женщин в углах прижимал.

         Да! есть горькая правда земли,

         Подсмотрел я ребяческим оком:

         Лижут в очередь кобели

         Истекающую суку соком.

         Так чего ж мне ее ревновать.

         Так чего ж мне болеть такому.

         Наша жизнь – простыня да кровать

         Наша жизнь – поцелуй да в омут.

         Пой же, пой! В роковом размахе

         Этих рук роковая беда.

         Только знаешь, пошли их на хер…

         Не умру я, мой друг, никогда.

    <1923>

«Этой грусти теперь не рассыпать…»

         Этой грусти теперь не рассыпать

         Звонким смехом далеких лет.

         Отцвела моя белая липа,

         Отзвенел соловьиный рассвет.