– Трусевич, – ответила женщина, – директор департамента полиции.
Вот как все пошло то… Вся полиция подчиняется министру внутренних дел. То есть Столыпину. А дворцовая пусть постоит в сторонке. На каждый болт найдется своя гайка.
– …поднимай полуэскадрон – инструктировал Саввича премьер – Да, в ружье. Пошли с ними толкового обер-офицера в Царское. В казармы лейб-гвардейского гусарского полка. Что случилось? Распутина избили и ограбили какие-то варнаки из гусар. Да, того самого. Откуда я знаю, что гусары? У меня на столе их погон лежит оторванный. Да и свидетели есть. Пусть офицер заглянет к местному околоточному. Опознать?
Столыпин посмотрел на меня, спросил – Опознать нападавших сможешь?
– Темно было, но попробую.
– Распутина я к тебе отправлю, ты там выстрой шефский эскадрон, осмотри форму, да на предмет синяков и ран. Кто отсутствует – сразу в розыск. Думаю, много нам сразу откроется.
Глава 11
Ольга Борисовна, наконец, ушла. А я завел с задумчивым Столыпиным осторожный разговор о газете Слово. Дескать, вполне себе нормальное издание, никакой крамолы в ней нет.
– Тебе какое дело до них? – премьер мысленно был где-то далеко, видимо тоже сводил счеты с НикНиком – ни одному мне успел нагадить Великий Князь.
– Хочу купить газетку то – больно глядеть, как мучаются репортеры то… Оголодали.
– Эти оголодавшие лезли туда, куда не следует!
И я, кстати, тоже.
– Куда же?
– Раскапывали подряды – кто кому чего…
А ну да… Как там говорил Салтыков-Щедрин? Если я усну и проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: пьют и воруют. А подряды – это то место, где воруют больше всего.
– Я ужо им покажу! Буду держать в ежовых рукавицах.
– Ну раз так… Скажу, чтобы сняли запрет – Столыпин достал из жилета часы-луковицу, посмотрел время – Спускайся к парадному подъезду, сейчас сани дворцовые подадут, домчат до Царского вмиг.
О как премьеру припекло.
Уже в дверях Столыпин меня тормознул:
– Так, стой! А откуда у тебя деньги на газету? Да и дом ты купил большой в Питере. Мне докладывали.
Быстро так настучали.
– Так жертвуют то людишки то! – я снял очки, посмотрел Столыпину глаза в глаза – Куды деньжата то девать?
Премьер лишь махнул рукой.
Но тут уже я остановился:
– Сам то не хочешь дать на богоугодное дело? Вернется стократ.
– Это какое же?
– Да беспризорных много по городам и селам. Людишки мрут, а их детки христарадничать идут. Или вообще на улицы с кистенем. По Лиговки не пройти – подскакивают сзади какие-то шкеты, бьют по голове. Потом обирают сумлевшего. А по малолетству в тюрьму их низзя.
– Знаю об этой беде – делать то что?
– Дак трудовые общины. Набрать отставников военных, да пущай работают, по мастерству какому, за животинкой ходят, доглядывают. Сделать такие общины в каждой губернии, а в Московской, да Питерской две али три.
– И что же… – Столыпин с любопытством на меня посмотрел – Ты готов этим заняться?
– Готов. Токмо денег дай.
– Да… все денег просят – премьер вздохнул – Ладно, давай так. Сделай одну образцовую детскую колонию… эх, слово то какое неприличное. Пусть будет община. Средства на это мы найдем. Я приеду, посмотрю. Если все ладно, откроем финансирование из бюджета.
– Мудрено говоришь, но я понял. |