– Позвоните Ковальской, уточните, был ли Магдер у нее сегодня, и если был, то во сколько ушел, – бросил Грин.

– Минуту, – откликнулся Артур, который до этого момента сохранял поразительное спокойствие, не ввязываясь в перепалку.

Криминалист вызвал Грина сразу, как только они прочли письмо и узнали имя. Аксель влетел в архив, внимательно посмотрел скриншот, изучил вложенный файл, помолчал несколько секунд, а потом отдал короткое распоряжение: достать ему номер Кристианны Магдер и отправить группу в Центральный дом художников. Группа уехала через тринадцать минут (нужно было дождаться ордер на арест от шефа), а номер Акселю принесли еще через пять минут.

– Зато мы точно знаем, что Рафаэль и Магдер – одно и то же лицо, – неожиданно спокойным тоном проговорил Грин, следя за тем, как Артур достает из кармана телефон.

Говард и Тресс дружно посмотрели на детектива в ожидании продолжения. Аксель сел на край стола, медленными движениями собрал волосы в хвост и посмотрел на них тяжелым взглядом, в котором сейчас проступало странное волчье выражение. Он изменился. Ни Говард, ни Тресс не работали с ним над подобными делами и не могли видеть этой трансформации в момент, когда следствие достигает финальной черты, за которой начиналась охота на волков. В голове Акселя картина сложилась полностью, пазлы вставали на место с ураганной скоростью, поэтому внешне он казался заторможенным и спокойным. Темно-синие глаза потемнели, речь стала отрывистой.

– Миссис Магдер нашла в доме эскизы. Он рисовал ангелов, тренировался. Артур, ты можешь отправиться туда и лично проследить за изъятием доказательств?

Тресс прохладно улыбнулся.

– Позвоню Ковальской и поеду. Логан со мной?

– Нет, – покачал головой стажер. – Я должен найти Эдолу Мирдол. Они оба убивают, и оба здесь. Если мы поймаем Рафаэля, но не поймаем Душителя, то облажаемся, и он – она – продолжит убивать.

Аксель кивнул:

– Я согласен. Ищи. – Он сел за стол.

Артур дозвонился до приемной Ковальской, где ему сообщили, что Магдер был утром и уже ушел. Тресс напомнил, что они ждут журнал, на это ему ответили, что журнал сама Аделия вручит Марку Карлину, с которым встречается сегодня. Криминалист передал информацию Грину и вышел, чтобы отправиться к Магдеру домой. Ордер на обыск они получили несколькими минутами ранее: Старсгард обеспечил команде зеленый коридор и пространство для маневров.

Вот бы всегда так.

Грин прикрыл глаза.

– Говард, давай поразмышляем, – сказал он, когда за криминалистом закрылась дверь. – Предположим самое плохое. Алексон Магдер сейчас занят не вопросами выставок и денег. Он не у мэра, не у кого-то из своих покровителей, он не в Париже и не в Вене. Он в Треверберге и занят тем, что выбирает жертву или идет к ней. Или убивает ее в эти минуты.

– То есть самый плохой сценарий.

Грин кивнул, не открывая глаз. Он выглядел предельно собранным. Высокий лоб спокоен и чист, брови неподвижны. Четко очерченные губы мягко сомкнуты. Легкая небритость оттеняет скулы, придавая его лицу демонический вид. Тонкий нос вздернут, лицо обращено к потолку.

– Самый плохой сценарий. Он выбирает тех детей, которых видит. Выбирает их глазами. Ребенок должен походить на идеальный образ, который светится в его больном мозгу. Он должен полностью соответствовать картине Штерна и тем полотнам, которые рисует сам Рафаэль. Он художник. Да… выбор только глазами. Возможно, он фильтрует возможных жертв с позиции того, легко ли к ним подобраться.