|
Позавчера забрал, занес свитер швее, делавшей штаны, и она за двадцать минут настрочила на него саржевые накладки на плечи и локти – получился почти идентичный British Army Sweater, на все с надбавками за срочность ушло около ста рублей. Заезжаю в ГУМ, нахожу там Боба, который при виде меня начинает невольно потирать руки, киваю ему на гумовскую лестницу. Заказываю коробку индийских презервативов и жвачку Blibber-Blubber – знаменитый бабл-гам. Боб мгновенно ставит на уши подельников, и спустя пару часов, которые я потратил на поиск в многочисленных отделах универмага черного берета под югославским брендом «Монтгомери», искомое приносят. Пятьдесят рубликов. Больно много, особенно в сравнении со штанами и свитером.
– Обмыть, конечно, можно, – я размышляю над историей со школой. Там все закончилось удачно, капустник прошел на ура, хлопали все – и наши, и немцы. Репортаж у Седова тоже вроде бы вырисовывался неплохой. Потом обновки. Их тоже можно обмыть. Или лучше пока не светить? Все вещи я свалил в общаге, в своем шкафу. Пока разбирался и раскладывался, подтянулись Димон с Левой. И тут же захотели сабантуя. – А где Индус? – интересуется Лева. – Поди, побежал стучать кураторам. – Я пожимаю плечами. – Индустрий стукач? – неверяще смотрит на меня Кузнецов. – Ну, а кто доложил о моих выступлениях, стихах? – злюсь я. – Это тебе Мезенцев сказал, – соображает Коган. – Да ладно… Тут полкурса барабанит. – Темную ему устроим! – хмурится Димон. – Какая темная, Кузнец?! – Я запираю шкаф на ключ. – В комнате только мы втроем живем. Это тебе не казарма. – Индуса в ЭсПэКа надо принять, – хмыкает Лева. – Тебе же нужен был стукач в «Метеорите»? Кстати, о клубе. Надо уже делать что-то с этими первокурсниками. Уже и с филфака приходят. – Девчонки? – оживляется Димон. – Дамы тоже есть. Некоторые ничего, фактурные такие. – Коган закатывает глаза, причмокивает. – Я тут, кстати, Лену на свидание позвал. – Да ладно! – эту фразу мы произнесли с Кузнецовым почти одновременно. – Ну а что? Вам можно, а мне нельзя? – Льзя, конечно, – отвечаю я и вываливаю коробку со жвачками на кровать. Друзья смеются над несуществующим словом. – Неужели это… – первым соображает Коган. – Американская жвачка. Жуем, не глотаем. Но только тут – в универе не дразним гусей. Ребята открывают упаковки, пробуют. В глазах наслаждение экзотикой. Эх… я вас еще пузыри надувать научу. – А с «болидами» вот что будем делать… – С кем? – удивляется Димон. Жующий Коган объясняет ему нашу иерархию, показывает значки. Получились они отлично, слесарь даже отполировал их до зеркального блеска. – Соберем «болидов» на встречу. Объясним правила клуба. Их, кстати, надо будет записать, – я киваю Леве. – Дадим задания. Торжественно вручим значки. – А где собирать-то? – вздыхает Кузнецов. – В универе не дадут. Может, через комитет комсомола? – Да, Рус, поговори с Пылесосом. – Лева мне подмигивает. – Она к тебе неровно дышит. – Уже вряд ли. – Почему? – Леха вчера при народе с Петровым подрался. За Вику, – поясняет Димон. – Уже, поди, доложили. – Вот это номер! Теперь уже тяжело вздыхаю я. |
