– Ну что, товарищи, кто за то, чтобы рассмотрение личного дела комсомольца Пилецкого вынести на общее собрание? – Все бюро дружно поднимает руки. – И предложить исключить его из рядов ВЛКСМ как аморального типа, недостойного носить звание комсомольца.

Все снова дружно поднимают руки.

– Да вы просто завидуете мне! – взрывается Антоша. – Завидуете, что у вас нет того, что есть у меня. С какой стати я должен был на этой дуре жениться?! Может, ее еще в московскую квартиру прописать?!

Я усмехаюсь, глядя на перекосившееся от гнева лицо красавчика. Вот и вылезло мурло…

– И я тоже тебе завидую?

– И ты!

– Как интересно… А чему именно завидую?

– Хотя бы тому, что я родился в приличной семье, а ты, Русин, детдомовский!

Не знаю, как отреагировал бы на такое настоящий Русин, а я только рассмеялся в лицо мажору. Тоже мне, нашел чем задеть!

– После войны в стране сирот полно осталось, и ничего – выросли нормальными людьми. А вот скажи лучше, как в приличной семье вырос такой, как ты?

– Да пошли вы все!..

Пилецкий подхватывает папку и выскакивает из аудитории.

– Что за год такой выдался… – вдыхает кто-то из ребят. – Третьего уже исключаем. То Петров, то Индус, теперь вот этот…

– Это нормально, когда комсомол чистит свои ряды от подобных типов, – веско говорит Ольга. – Не знаю, что решат в деканате, но нам надо ставить вопрос о его отчислении. В МГУ таким не место!

– А он после нас еще куда-нибудь переведется и там дел натворит!

– В армию его надо, там таких быстро перевоспитывают.

Дожидаться окончания я не стал. Здесь теперь и без меня обойдутся. Мавр сделал свое дело – мавр может уйти помыть руки.

* * *

Неумолимо приближается Новый год. В вихре неотложных дел 1964-й катится к своему завершению. Настроение у всех приподнятое, вся страна замерла в ожидании каких-то радостных перемен. В Верховном Совете полным ходом идет отмена разных идиотских законов, принятых при Хрущеве. На днях, например, отменили запрет на личные приусадебные хозяйства. Госбанку разрешено выдавать кредиты колхозникам на покупку домашнего скота. Народ счастливо выдохнул – наконец-то!

В партии тоже значимые перемены: 22 декабря – на месяц позже, чем в моей истории, – собрался Пленум ЦК, который принял постановление «Об объединении промышленных и сельских областных, краевых партийных организаций». Вот, оказывается, чем так занят был Гагарин, – готовился к Пленуму. Теперь во всех областях проходят объединенные пленумы промышленных и сельских обкомов КПСС, идет процесс их слияния. На январь намечено массовое проведение партийных конференций.

А вот с либермановской реформой Совмин пока притормозил. По крайней мере, никаких постановлений по ней еще не принято. Зато обсуждение реформы вспыхнуло с новой силой. И понятно почему – в бой вступила тяжелая артиллерия. «Известия» разразились серией критических статей, «Правда» встала на защиту идей Либермана. И понеслось… А я как возмутитель спокойствия только довольно потираю руки, потому что противникам «деда Евсея» наконец-то была представлена столь высокая трибуна, и выступили они с нее – мама не горюй! – разнесли его поклонение «богу прибыли» в пух и прах!

Москва повсеместно охвачена предпраздничным настроением: везде стоят елки, в витринах магазинов яркие плакаты с поздравлениями. Весь город оклеен афишами двух новых фильмов – «Женитьба Бальзаминова» и «Председатель». Народ на них валом валит, мы с Викой тоже сходили, благо кинотеатр теперь у нас прямо в доме.