Александра Бовина действительно забрали в секретариат к Генсеку на должность одного из референтов, но понятно, что теперь он будет выполнять обязанности его спичрайтера. И я очень надеюсь, что у Бовина хватит ума не бравировать этим и не вставлять ненужную отсебятину в речи и статьи Генерального. Гагарин – это ему не Брежнев, он по бумажке читать не будет и манипулировать собой, как Хрущев, не даст. Лучше Бовину сразу расстаться с мыслью, что, вписывая слова в речи первого лица, он способен влиять на политику. И вообще, наша общая задача сейчас – создать впечатление о Гагарине как о спокойном и деликатном руководителе партии, который внимательно прислушивается к мнению других. Но при этом является самостоятельной фигурой.

Первым испытанием для пула стала пресс-конференция Гагарина, на которой было объявлено о предстоящем визите во Францию. Там наша новая группа отрабатывала взаимодействие в реальных условиях, приближенных к «боевым». А потом в Кремле по ее итогам был устроен разбор допущенных ошибок, чтобы не повторять их вновь. В общем, все застыли на низком старте в преддверии первого визита Генерального. 3 февраля вылетаем…

* * *

– …О чем задумался, Русин? – Гагарин хлопнул меня по плечу, присел в соседнее кресло.

В Париж мы летим несколькими бортами. Не знаю, кто именно из чиновников отвечал за распределение, но я попал на основной борт к Генеральном секретарю. Самолет уже набрал высоту, и пилот выключил табло «Пристегните ремни». По салону тут же началось брожение – журналисты кучковались или подсаживались поговорить к чиновникам, по проходу поплыли стройные улыбчивые стюардессы с тележками.

Фурцева весело щебечет о чем-то с Валентиной Гагариной, обе дамы в приподнятом настроении – Франция! Как и положено первым леди, у Гагариной будет своя небольшая свита и своя отдельная программа – в основном культурная. Пока Юрий Алексеевич будет заниматься встречами и переговорами, Валентина Ивановна в сопровождении Фурцевой будет посещать культурные мероприятия, а их тоже запланировано немало.

А меня в этот самый момент накрыло. Сначала я провалился в воспоминания о подготовке к визиту – выездной комиссии, хлопотах с документами и получении визы. Потом вспомнил о самом главном из всей этой суеты – задании Иванова забрать в депозитарии банка «Сосьете Женераль» какие-то важные документы – для чего мне был вручен ключ от сейфовой ячейки. Похоже, бумаги эти не были тайными, но Иванов попросил не афишировать визит в банк.

Воспоминания промелькнули быстро, зазвучало набатом подзабытое СЛОВО. Хлопок Гагарина вернул меня в привычную реальность, но я почувствовал какой-то непривычный упадок сил. СЛОВО в этот раз не дало, а забрало у меня энергию.

– Задумался о золоте, – пробормотал я, растирая лицо руками.

– О золоте? – удивился Генеральный.

– О нем. Юрий Алексеевич, вот американцы сейчас явно вступают в войну во Вьетнаме, правда?

– Ну, была записка из МИДа на эту тему, ПГУ и разведка Генштаба подтверждают их выводы, – кивнул Гагарин. – Будем помогать вьетнамским товарищам.

– А фунт британский недавно начал падать?

– Фунт-то тебе на кой сдался?! – еще больше удивился глава государства.

– Во Франции тоже экономические проблемы, – продолжал гнуть я свое.