– Ты пойми. – Гагарин перешел на шепот. Просто детский сад какой-то. – После Кубы в Политбюро опасаются прямого столкновения с США.

– Переодеть военных советников, – отмахнулся я, тоже шепотом. – Первый раз, что ли? Немцев вон тоже опасались, но воевать с ними в Испании нам это не мешало.

– Ладно, я подумаю. С золотом идея здравая, тут можно американцам нос утереть.

– Да и европейцы будут сговорчивее на переговорах. Захотим завод какой купить, они: чем платить собираетесь? А мы: вечными ценностями, золотом!

Гагарин рассмеялся. Тема с покупкой заводов была как никогда актуальной…

* * *

Вот никогда раньше не представлял в полной мере, какое же это муторное дело – официальные визиты первых лиц государства. Олимпиада в Японии – цветочки по сравнению с нынешней бесконечной чередой встреч, переговоров и протокольных мероприятий. У делегации расписан буквально каждый шаг и каждая минута. То-то у Гагарина предстоящий визит во Францию не вызывал приступа радости. Теперь я его понимаю. По вечерам все выжаты, как лимон, не только Юра, но ему достается больше всех. Даже не представляю, как он может улыбаться целый день, причем искренне! Но надо признать, что его улыбка имеет какой-то чудотворный эффект. Нет, правда! Рядом с ним даже самые суровые лица чиновников смягчаются.

И, конечно, наш молодой Генсек для французов олицетворение перемен, происходящих сейчас в стране Советов. Была хрущевская оттепель? Да. Признанный факт. Но на смену ей пришла гагаринская весна, и нового Генсека в Европе считают преемником покойного Хрущева. Не знаю, кто из французских журналистов первым придумал словосочетание «printemps de Gagarine», но вскоре оно стало мемом, бесконечно повторяясь и множась в журнальных статьях и телевизионных репортажах. Для начала февраля в Париже сейчас стоит аномально теплая и по-настоящему весенняя погода. Днем солнечно, температура воздуха в районе десяти градусов, и порой кажется, что все население французской столицы высыпало на улицы, радуясь весеннему теплу.

С 1958 года Франция – президентская республика, и изменения в конституции страны положили начало новому отсчету времени. В нынешней 5-й Республике главенствует президент Шарль де Голль. Премьер-министр здесь на вторых ролях, у Жоржа Помпиду даже кличка среди французов соответствующая – «дофин». 1965-й – год выборов, и левая оппозиция сплотилась, выставив против правых социалиста Франсуа Миттерана. де Голль победит его на выборах в декабре, но с трудом – только лишь во втором туре. Популярность президента падает, и виной тому его авторитаризм.

Для СССР генерал – безусловно, фигура удобная, невзирая на то что он откровенно не жалует коммунистов, социалистов, профсоюзы и вообще всех левых. К нашей стране у него отношение особое. На мой личный взгляд, он довольно злопамятен и по-военному прямолинеен, хорошо помнит не только обиды, но и добро. А СССР его во время войны поддержал в отличие от США. Американцев он терпеть не может, причем еще с тех времен, когда они сначала хотели убрать его из руководства Национального Совета Сопротивления, а потом в 44-м подчинить американскому командованию генерала Эйзенхауэра правительство, сформированное «Сражающейся Францией», отведя Франции роль послушного вассала. Стремление Штатов безраздельно хозяйничать в Западной Европе и исключить Францию из числа великих держав вызвало у патриота де Голля яростное противодействие. Этого унижения он им никогда не простит.

В моей истории де Голль 4 февраля объявил об отказе использования доллара в международных расчетах и о переходе на единый золотой стандарт.