Убедившись, что мои приказания выполняются, пусть и со скрипом, я вернулся во дворец, где меня встретил сам герцог Мелькор, который представил мне свою дочь.

Что о ней можно было сказать? Ей было лет тринадцать или четырнадцать, когда там средневековые девки входят в возраст? Выглядела она и того младше, по меркам моего мира ей можно было дать лет двенадцать. Худая, небольшого роста. Я и сам по сюжету совсем молод, да только комбинация генов позволила стать огромным акселератом, а она рядом со мной выглядела пипеткой, как мы с ней будем… А мы с ней будем? Думаю, что да. Подозреваю, папаша её даже закроет глаза, если мы до свадьбы похулиганим, это только сильнее привяжет меня к ней, да и приблизит рождение наследника, что станет для меня смертным приговором, а для герцога — путёвкой в жизнь. Ладно, будем посмотреть, в крайнем случае, обойдёмся петтингом. Или я на ней действительно женюсь? Хрен там! Не раньше, чем она станет сиротой.

Эллина приблизилась ко мне, поклонилась и церемонно представилась. Сказала, что её батюшка пригласил меня в столицу для знакомства и скорейшей свадьбы. Надо сказать, что впечатление она производила приятное, глаза умные, речь негромкая, спокойна, выдержана. Видимо, папаша держал её в ежовых рукавицах, под надзором целой армии воспитательниц, что с малых лет вдалбливали ей правила поведения. В пользу этого говорил и её наряд, украшений минимум, платье дорогое, но без лишней роскоши, декольте, правда, внушительное, но оно тут у всех придворных дам, что мне довелось видеть, да и показывать там, откровенно говоря, нечего, грудь пока не развилась дальше нулевого размера, впрочем, это вопрос времени. А в целом: волосы светлые, как и у меня, черты лица тонкие, глаза большие и серые, руки маленькие, но довольно проворные, явно занималась каким-то рукоделием, как у дам принято. Вид немного растерянный, но это понятно, выдернули из привычной стихии, отвезли в столицу и отдают в жёны какому-то упырю, известному всей общественности, как жестокий пьяница и развратник, а ещё нужно будет пойти с ним под венец, отдаться и родить, причём, как можно быстрее и непременно мальчика. А кто знает, что у этого монстра на уме. Вон он какой, огромный, зачем-то одет в доспехи, наверное, с кем-то дрался на поединке, ещё и ссадина на щеке, и глаза недобро смотрят. Такого и мужчина испугается, а она хрупкая девица, её если схватить вот этими лапами, то непременно помрёт, если не от повреждений, то от страха.

— Ваше Величество… — сказала она и замолчала, видимо, после произнесения своего имени полагалось сказать что-то ещё, но она растерялась и забыла заранее подготовленную речь. Папаня делал ей страшные рожи, но увидеть их она не могла, поскольку пристально смотрела на меня.

Я понял, что инициативу следует брать в свои руки.

— Герцог, — обратился я к нему, — предлагаю нас оставить некоторое время наедине, думаю, мы с вашей дочерью найдём общие темы для разговора. Думаю, нам предстоит совместная прогулка, а потом ужин в моих покоях, и ещё, распорядитесь, чтобы вечером ко мне не заглядывали сами знаете, кто, если понадобится, я распоряжусь отдельно. И пусть много вина на ужин не приносят, мне нужна ясная голова.

Мои распоряжения выглядели логично, герцог, опомнившись, согласно кивнул и отправился выполнять распоряжение. Дочь он оставил со мной, видимо, рассудив, что я, каким бы развратником ни был, насиловать свою будущую жену не стану, да и охрана, повсюду следовавшая за мной, такого не позволит, соответствующие распоряжения рыцарям он явно уже отдал. По крайней мере, я бы удивился, если бы не отдал.

Взяв юную дочку герцога за руку. Я провёл её за собой в свои покои. Просторная комната, где я обычно обитал, за последние дни здорово преобразилась. Здесь появились спортивные снаряды. Боксёрский мешок, ковёр для борьбы, два чучела для отработки фехтовальных приёмов, обычное, из тряпья и соломы, и второе в доспехах.