— Ну, ладно. Наверное, я буду слишком занята поисками второго мальчика.

— Нисколько не сомневаюсь, — холодно заметил Стив.

Я почувствовала, что меня разорвет на части, если я не попытаюсь хоть немного растопить разделявшую нас ледяную стену.

— Стив, прошу тебя, не надо так сильно ненавидеть меня. Даже если потом, когда все кончится, ты не захочешь видеть меня, постарайся относиться ко мне по-дружески в этот тяжелый период. Помоги мне. Ты представить себе не можешь, как ужасно я себя чувствую.

— Отчего же, очень даже могу.

Я сжалась под его презрительным взглядом. Господи, неужели он и вправду такой жестокий человек? Наверное, я заслужила это. Жаловаться мне было не на что, но горечь захлестнула меня с головой.

Я всегда любила Стива. И мой поступок с Бингом в первую очередь был продиктован этой безмерной любовью, желанием подарить ему сына. И вот теперь сначала шок от аварии, в которую попал Бинг, потом потеря уважения и дружбы мужа. А мне так мало от него было нужно — хоть искорка прежней любви, хоть отблеск надежды на прощение.

Я подошла к нему, смиренно потупив голову, и коснулась его руки:

— Пожалуйста, прошу тебя, не надо ненавидеть меня, Стив. Я не хотела, чтобы так вышло, надеялась, что правда никогда не откроется и ты всегда будешь счастлив.

Он отдернул руку, но мне показалось, что взгляд его смягчился, а черты лица немного разгладились.

— Давай не будем об этом сейчас. Не сомневаюсь, что ты очень расстроена. Извини, Крис, но меня и впрямь сейчас ничего, кроме Бинга, не интересует. Давай на нем сконцентрируемся, а про нас пока забудем.

— Да, Стив, я тоже этого хочу, — прохрипела я.

Он закашлялся и направился к двери.

— Нас с Бинтом поместят в двухместную палату. И телефон проведут, так что звони, если будет что-то срочное.

— Хорошо.

Я еле сдержалась, чтобы не зарыдать в голос. Бедный мой Стив, представляю, что ему пришлось пережить. Был ли Бинг плоть от плоти его или не был, он все равно любил его. Он не мог отрицать этого очевидного факта и не упустил возможность помочь ребенку, поддержать малыша. Не слишком приятная процедура, когда с тебя снимают кожу, раны будут долго болеть, и одним разом тут не отделаешься.

Что касается домашних дел, я нисколько не сомневалась, что все его мысли будут заняты драгоценной фермой, яйцами, доходами и расходами. И вдруг меня словно током ударило. Как же я о деньгах не подумала!

— Стив, — позвала я, — вдруг мне придется в Америку лететь, как насчет наличных?

— Я об этом позаботился. Банк перечислит пятьсот фунтов с депозита на наш совместный счет. Можешь брать столько, сколько потребуется.

В этом он весь, подумала я, всегда такой практичный в том, что касается денег, и не жадный.

— Если подбросишь меня до больницы, не придется оставлять машину на стоянке, — сказал он мне.

— А нельзя подождать немного, мне надо в Женеву позвонить?

— Да можно, наверное, — бросил он взгляд на наручные часы, — Мне велели приехать сегодня вечером, но операция назначена только на завтра.

Я позвонила баронессе и раздобыла нужный адрес до отъезда Стива. Адрес, что был для меня на вес золота. Но последнее замечание баронессы не слишком обрадовало и обнадеживало: адрес этот одиннадцатилетней давности, и она понятия не имеет, не переехала ли Анна куда-нибудь.

Именно это мне и предстояло выяснить. Придется звонить в Трансатлантическую справочную службу, чтобы узнать телефон кузины Анны. Слава богу, я запомнила и ее имя, и имя ее мужа — Гарри и Джулиана Кеннеди.

Господи! Надо же, я уже весь мир обзвонила!

Как только я отвезла Стива в больницу, снова засела за телефон.