Я вытащила из сумочки платочек и вытерла глаза. Разыскала темные очки и нацепила их на нос.

— Не закажешь мне бренди с водой, когда стюард появится? — попросила я.

— Конечно, Крис.

Я никогда не пила бренди, но тут отчего-то почувствовала острую нужду в нем. Когда принесли напиток, я лишь немного пригубила, больше половины так и осталось плескаться на дне. Гил исподволь изучал меня, но вопросов больше не задавал. Наверное, именно поэтому меня вдруг охватило непреодолимое желание выложить ему все как есть. Мне нужно было выговориться, и желательно человеку постороннему, незаинтересованному.

Подобные порывы совершенно мне не свойственны, это Гил Барретт вытянул меня из скорлупы. Мне никогда не приходилось встречать настолько располагающего к себе человека.

— Если я все расскажу тебе, — начала я, — обещаешь ли ты дать мне слово чести никогда не передавать мою историю ради развлечения, к примеру, своим друзьям-шоуменам?

— Милая моя Крис, может, я и слаб на язык и, положа руку на сердце, люди театра и кино действительно ужасно болтливы, но если надо, я умею держать язык за зубами. Никогда не выдаю секреты своих друзей, особенно если они просят меня об этом. Мы с вами без году неделя знакомы, но мне кажется, что мы уже успели подружиться.

Я кивнула.

И рассказала ему всю историю от начала до конца.

Гил ни разу не прервал меня, пока я не дошла до того воскресного утра, когда случилась та железнодорожная катастрофа. Он взял мою руку в свою и крепко пожал ее.

— О господи, какой ужас! — воскликнул он. — Теперь припоминаю, я слышал об этом. Бедные детки!

Я довела свой рассказ до конца.

— Теперь ты видишь, как ужасно я поступила со своим мужем, и с Бингом тоже.

Он выпустил мою руку, но когда я подняла взгляд, то увидела в его глазах сочувствие. Я не ошиблась. Он оказался понимающим человеком; наверное, продюсеры знают жизнь во всех ее проявлениях. Чтобы сделать хороший фильм, нужно хорошо разбираться в людской натуре. И еще — я была уверена, что Гила трудно шокировать.

— Господи! — выдохнул он во второй раз. — Что за история! Бедняжка!

— Не мне надо сочувствовать, — подскочила я. — Я не заслуживаю жалости. Мой муж и мой сын — вот кто нуждается в сострадании.

— И они тоже по-своему, — сказал Гил. — Мальчик — точно. Но надо Бога благодарить за то, что у него есть шанс спастись. Без сомнения, этот рассказ наверняка потряс твоего мужа. Мужчине не слишком приятно узнать, что ребёнок, которого он столько лет считал своим, — не него.

— Знаю.

Гил отхлебнул из стакана.

— Интересно, как бы я повел себя на его месте? Сначала бы то же самое почувствовал, нисколько в этом не сомневаюсь, но потом наверняка решил бы пройти с тобой весь оставшийся путь. Но, хочешь верь, хочешь нет, я очень сентиментален.

Я слушала его открыв рот и впервые подумала, что Стив, должно быть, слишком жесток со мной. Это открытие огорошило меня. Мне и в голову не приходило, что он вполне мог бы вести себя помягче.

Поддавшись порыву, я полезла в сумочку и достала фотокарточку Бинга в голубых плавках. Он стоял на трамплине над бассейном в доме наших друзей. Без очков он выглядел просто очаровательно. Гил поглядел на фото, отдал его мне и покачал головой:

— Мальчик — просто класс.