|
Ни звуков здесь, ни красок, ни движенья — Жизнь отошла – и, покорясь судьбе, В каком-то забытьи изнеможенья, Здесь человек лишь снится сам себе. Как свет дневной, его тускнеют взоры, Не верит он, хоть видел их вчера, Что есть края, где радужные горы В лазурные глядятся озера…
Конец октября 1859
По дороге из Кенигсберга в Петербург
«Есть много мелких, безымянных…»
Есть много мелких, безымянных Созвездий в горней вышине, Для наших слабых глаз, туманных, Недосягаемы оне…
И как они бы ни светили, Не нам о блеске их судить, Лишь телескопа дивной силе Они доступны, может быть.
Но есть созвездия иные, От них иные и лучи: Как солнца пламенно-живые, Они сияют нам в ночи.
Их бодрый, радующий души, Свет путеводный, свет благой Везде, и в море и на суше, Везде мы видим пред собой.
Для мира дольнего отрада, Они – краса небес родных, Для этих звезд очков не надо, И близорукий видит их…
20 декабря 1859 Петербург
Е. Н. Анненковой[37 - Елизавета Николаевна Анненкова – дочь светских знакомых Эрнестины Федоровны, увлеклась стихами Тютчева, случайно увидев в Венеции, будучи в гостях, его тоненький сборник. О впечатлении, какое произвели на юную девушку стихи, госпоже Тютчевой сообщила ее мать. Эрнестина передала слова приятельницы мужу, а тот ответил – стихами.]
И в нашей жизни повседневной Бывают радужные сны, В край незнакомый, в мир волшебный, И чуждый нам и задушевный, Мы ими вдруг увлечены.
Мы видим: с голубого своду Нездешним светом веет нам, Другую видим мы природу, И без заката, без восходу Другое солнце светит там…
Все лучше там, светлее, шире, Так от земного далеко… Так разно с тем, что в нашем мире, — И в чистом пламенном эфире Душе так родственно-легко. |
