И вражды безумной семя

         Плод сторичный принесло:

         Не одно погибло племя

         Иль в чужбину отошло.

         Иноверец, иноземец

         Нас раздвинул, разломил:

         Тех обезъязычил немец,

         Этих – турок осрамил.

         Вот среди сей ночи темной,

         Здесь, на пражских высотах,

         Доблий[29 - Доблий (устар.) – доблестный.] муж рукою скромной

         Засветил маяк впотьмах.

         О, какими вдруг лучами

         Озарились все края!

         Обличилась перед нами

         Вся Славянская земля!

         Горы, степи и поморья

         День чудесный осиял,

         От Невы до Черногорья.

         От Карпатов за Урал.

         Рассветает над Варшавой,

         Киев очи отворил,

         И с Москвой золотоглавой

         Вышеград заговорил!

         И наречий братских звуки

         Вновь понятны стали нам, —

         Наяву увидят внуки

         То, что снилося отцам!

(Приписка.)

         Так взывал я, так гласил я.

         Тридцать лет с тех пор ушло —

         Все упорнее усилья,

         Все назойливее зло.

         Ты, стоящий днесь пред богом,

         Правды муж, святая тень,

         Будь вся жизнь твоя залогом,

         Что придет желанный день.

         За твое же постоянство

         В нескончаемой борьбе

         Первый праздник Всеславянства

         Приношеньем будь тебе!..

    Не позднее 1867

А. Ф. Гильфердингу[30 - Написано в связи с неудачей Александра Фёдоровича Гильфердинга, этнографа и собирателя русского фольклора, при выборах в академики.]

         Спешу поздравить. Мы охотно

         Приветствуем ваш неуспех,

         Для вас и лестный, и почетный,

         И назидательный для всех.