Потом вы уже приобрели много сторонников, научились конспирации, стали осторожнее и сие оказалось трудно выполнимым. Хотя я не использовал многие резервы, они вполне могли оказаться действенными. Вполне. Если бы я проявил государственную мудрость, осознавал в полной мере свою ответственность за миллионы и миллионы других людей, то наша цивилизация не оказалась бы ныне на пороге катастрофы. Вот так, жалея одну – вашу! – жизнь, я погубил всю планету. И за это мне никогда не будет прощения.

Марк опустил голову под гнётом страшных слов. Потом тихо спросил:

– А вы не ошибаетесь, неужели Торрукам обречён?

– Да, он скоро погибнет. Разве что ошибались наши предки. Они оставили нам ясные признаки этого бедствия: так знайте, почти все они налицо. Без святилищ в честь богини Гарги быстро нарастает её гнев, ещё чуть-чуть и он достигнет той черты, когда она выплеснет его наружу. А тогда взломаются континенты, опрокинутся горы, всколыхнутся моря и океаны, наружу вырвется подземный огонь, и всё живое будет гибнуть от невидимой чёрной эманации грозной богини. Большая часть людей погибнет быстро, а вот оставшиеся, как говорится в книгах предков, позавидует мёртвым. Но и они обречены. Только мы с вами, Марк, уцелеем в этом несокрушимом убежище. Не уверен, что мы многое выиграли, укрывшись здесь: это такая же ловушка, как и моя камера, только побольше. Зато там смерть была бы скорой.

– Почему вы не убили меня, почему?! – вскричал землянин. – Вы должны были сделать это! Должны! Обязаны!

– Да, я проявил слабость, – согласился Ту Ар. – Каюсь, каюсь, каюсь.

– Неужели уже ничего нельзя исправить?

– Нет. Слишком поздно. Даже бесполезно и пытаться. Представьте сами, как вы явитесь перед своими бывшими соратниками и заведёте разговор о грядущей катастрофе, которую вы с ними учинили? Легко догадаться о их реакции.

– Они не дадут мне и слова молвить. Оцги и прочие негодяи сразу прикончат меня. Или сначала попытаются выведать, как пользоваться моими «доспехами», а как только поймут, что им мало от них пользы, – убьют. Ими могу пользоваться только я один, так их я сделал. Переделать их невозможно…

– Даже если бы вас выслушали и поняли, то что бы далее предприняли?

– Сразу бы начал строить гасители урановых котлов, эти здания вы называете храмами, святилищами богини гарги.

– Как вы загоните опять в копи, рудники и каменоломни тех, кто там раньше работал? Как? Вы же их – «освободили»! Это вывести их оттуда легко. Обратный же процесс практически невозможен. Или я ошибаюсь, Марк?

Землянин вздохнул. Он бы мог сказать, что сие столь же невозможная задача, как загнать обратно в тюбик, выдавленный оттуда крем. Но главный жрец никогда не видел тюбиков и не понял бы метафоры. Только замотал головой:

– Нет, вы правы, очень даже правы. Вы всегда были правы, а вот я же, наоборот, всегда не прав. Только теперь я вижу, что бросил тот маленький камушек, который вызвал грандиозный обвал. Его уже не остановишь. Так что же нам делать, что делать?

Ту Ар печально молвил:

– Не знаю. Только это я сейчас знаю твёрдо: я не знаю. Ничего не знаю. Сердце моё обливается кровью, но я ничего сделать не могу. Остаётся лишь ждать конца. Он не замедлит наступить.

Лицо землянина исказилось, он рванул на себе рубашку, задыхаясь от внутреннего огня:

– Это я, я выпустил джинна из бутылки! Нет мне прощения! Какой я дурак! Какой я негодяй! Какой я слепец!

– Вы действительно слепец: не ведали, что творили.