– Не успеешь, – сказал шатен.

На обочину сворачивала целая кавалькада машин, и Бондарев, к своему удивлению, увидел начальника управления и прочих больших начальников. Нужна была какая‑то суперважная причина, чтобы они побросали тёплые кабинеты и примчались сюда.

Судя по всему, шатен из «Мерседеса» и был той причиной. Они бросились к нему как к дорогому гостю, жали руки, заискивающе улыбались. Бондареву кто‑то бросил на ходу:

– Спрячь ствол, придурок!

Бондарев убрал пистолет, подошёл к ближней фуре и тихо сказал своим:

– Вскрывайте её, пока они там целуются…

Но вскрыть ему не дали. Двое полковников из управления наперебой объясняли ему, какую непростительную ошибку он совершил, задержав машину советника президента почему‑то с чем‑то. А советник президента сопровождал конвой машин с гуманитарной помощью для Чеченской Республики.

– Какая гуманитарная помощь?! – взревел Бондарев. – Что вы мне мозги пудрите? Давайте вскроем фуру и посмотрим на эту гуманитарную помощь!

– Таможня смотрела, таможня дала добро, все в норме.

– А террорист у него в машине что делает?!

– Какой террорист? – всполошились полковники.

– Ахмед Маскеров! Который вместе с Басаевым в Будённовске был! Или он уже не в федеральном розыске?!

Полковники переглянулись.

– Знаешь что… Если он у него в машине – значит, так надо.

– Кому надо?

Полковники снова переглянулись, а Бондарев рванулся между ними, потому что с высокого брюнета только что сняли наручники, и теперь он с прежней самоуверенностью садился в «Мерседес».

Бондарев со страшными матюгами прорвался к начальнику управления, но услышал от того:

– Уберите этого психа отсюда…

Бондарева убирали втроём, и Ахмед Маскеров с улыбкой наблюдал за этим. Потом тронулись фуры, за ними последовал «Мерседес», за ним джип. Тогда Бондарева отпустили. Он присел на корточки, взял в пригоршню грязного снега и растёр лицо, царапая кожу. Снег таял на щеках, и не видно было тех злых слез, что текли по его щекам.

4

А потом вдруг оказалось, что управлению нужно срочно сократить штаты, причём именно за счёт Бондарева. Он ушёл без скандала, потому что после того случая на шоссе уже ни в чём не видел смысла. Государство подрывало себя изнутри, и Бондарев не хотел принимать в этом участия.

Оказавшись предоставленным самому себе, Бондарев стал пить, и у него была для этого серьёзная причина – уже неделю как пропал Кузнечик, и Бондарев не верил, что кто‑нибудь когда‑нибудь увидит его живым. «Ты забыл, кто ты и где ты», – сказал тогда шатен. Теперь ему должны были напомнить, как напомнили Кузнечику.

А шатен действительно оказался каким‑то там советником президента – Бондарев специально смотрел телевизионные программы новостей и досмотрелся до того, что увидел эту мразь во главе длинного стола. На стене висел портрет президента. Бондарев прищурился и метнул в экран бутылку из‑под водки, но кинескоп выдержал. И розовощёкий шатен по‑прежнему улыбался с экрана, вещая что‑то бесконечно правильное.

– Живучий, гад, – сказал Бондарев и снова заплакал от бессильной злобы. Так он пил, воевал с кинескопом и прислушивался к шагам на лестничной клетке целых полторы недели. Потом водка кончилась, и Бондарев пошёл в магазин. Он стоял у прилавка и пытался подсчитать, на что у него хватит денег, когда услышал:

– Ваша фамилия Бондарев?

Он обречённо закивал.

– Не хотите коньяку?

– У меня денег не хватит, – просипел Бондарев. Ему протянули плоскую фляжку.