— Ладно, я понял, — прервал паузу Тодд. — Иду в лабораторию. Проверю все, что делал Туттон. А машинку поврежденную ведь сюда привезут? Я бы еще раз взглянул.

— Ее надо поднять над «ямой», — задумчиво сказал Грин.

— Поднимем. Тут в двух шагах есть автосервис. Ну и саперы бы не помешали. Вдруг бомбу все-таки успели вмонтировать.

— Вряд ли. Я же был внутри, услышал бы.

— Простите, детектив. Я должен проверить.

Аксель пожал плечами.

— Идите, офицер. Рад знакомству.

— Просто счастлив. Агент. Детектив.

Он хлопнул себя по коленям, встал и, не дожидаясь ответа, покинул кабинет, аккуратно закрыв за собой дверь. Арабелла и Грин переглянулись.

— Подозрительно? — спросила Стич.

— Рано делать выводы. Как там наш арестант?

— Молчит. Пусть посидит пока. У меня свои методы, не мешайте. Параллельно изучаем записи в его телефоне. А вот вам стоит выспаться, детектив. У вас есть пара часов, пока я с ним закончу. И стоило прерывать допрос ради встречи с этим…

Аксель коснулся пальцами переносицы, будто хотел поправить невидимые очки. Волосы растрепались, он стянул резинку и снова собрал их в небрежный хвост. Усталость пробивалась сквозь железную волю, состояние мобилизации сходило на нет, хотя должно было усилиться.

— Я хочу с ним поговорить, — пробормотал Грин.

— Два часа, детектив.

— Вы его там пытаете, что ли?

Но лицу агента скользнула улыбка, похожая на оскал. Она отвернулась и посмотрела в компьютер.

— Нет, — наконец сказала Арабелла. — Пока что нет.

Аксель кивнул. Он успел проспать часа три до момента, когда скрежет его разбудил. Достаточно, чтобы функционировать до конца дня, но недостаточно, чтобы поддерживать необходимый уровень концентрации. Особенно если учесть минувшие полубессонные ночи.

— Кстати. Пока вы там ловили на живца Смита, мне прислали документы, которые наконец откроют нам доступ в архивы. Мы сможем посмотреть имеющиеся документы по лаборатории. И по Констанции Берне. По меньшей мере составим представление о том, чем она занималась. Ну и ваши действия с прокурором не прошли незамеченными. Если не хотите спать, почитайте документы. Интересно то, что я не нашла ничего о родителях Констанции. И в Треверберге тоже. Есть запись о свадьбе с Мишелем Берне в шестидесятом году. В шестьдесят пятом она подала на развод, который суд одобрил через год. До шестидесятого года носила фамилию Гаррисон. Вымышленная фамилия без связей и истории. О Констанции Гаррисон нет данных по рождению, нет данных по родителям. Я думаю, что она скрывала свою семью. На подобное, как вы понимаете, нужна веская причина. В институт Констанция поступила уже с фамилией Гаррисон. Я бы сказала больше, если бы не прошло сорок с лишним лет. Архивы в ужасном состоянии. Но смена фамилии во все времена — тревожный сигнал.

— Вы намекаете на то, что ее смерть может быть связана не с работой? — приглушенно спросил Грин.

— При условии, что смертей больше не было… Или мы о них не знаем.

— Заявления о пропаже людей были?

— Я не успела посмотреть.

— Тогда этим и займусь. Где документы?

— В архиве. Прямо по коридору, вы не ошибетесь.

Почему в каждом деле рано или поздно всплывет архив? В двух предыдущих расследованиях он сыграл чуть ли не ключевую роль. А при мысли о том, что Констанция Берне — не та, за кого себя выдавала, стало нехорошо. Смена документов, сокрытие истинной личности — было в этом что-то пугающее.