Согласно мифу, божественные стрелы Аполлона насылали смертельные эпидемии и лихорадку, особенно в военное время. Илиада начинается с того, что на десятый год осады Трои бог нацеливает свой лук на греческую армию – и в войсках царя Агамемнона начинается опустошительный мор (в греческой мифологии боги вовсе не беспристрастны: Аполлон благоволил троянцам, а Афина помогала грекам). По словам Гомера, Аполлон пускал «черные моровые стрелы» на солдат в течение девяти дней. Первыми мишенями бога стали вьючные животные и собаки:

После постиг и народ, смертоносными прыща стрелами;

Частые трупов костры непрестанно пылали по стану[80].

Погребальные костры пылали день и ночь, и надежды греков на то, что осада Трои вскорости увенчается успехом, испарились. Эта начальная сцена – прямое напоминание о древней этимологической метафоре, которая связывает стрелы и яды.

Некоторые другие пассажи из Илиады намекают на то, что воины на поле боя пускали отравленные стрелы, хотя Гомер ни разу не утверждает этого прямо. Например, когда Менелая ранит троянская стрела, призывают Махаона (сына легендарного бога врачевания Асклепия), чтобы тот отсосал «черную кровь». Такой способ лечения в реальной жизни применялся при укусах змей и отравленных ранах. В другом месте Гомер описывает, как «черная кровь» струится из раны от стрелы, и говорит, как Филоктет мучился «язвою злой, нанесенною пагубной гидрой». Черная кровь указывала античным военным врачам на то, что рана нанесена ядовитым оружием. И действительно, от змеиного яда кровь чернеет и образуется гнойная рана. В Илиаде Махаон также лечит раны специальным бальзамом по рецепту кентавра Хирона, вроде того, как Хирон лечил собственную рану, нанесенную отравленной стрелой[81].

Гомер лишь однажды прямо описывает греческого героя ищущим яд для пропитки стрел (неудивительно, что это Одиссей, мастер хитроумных уловок). Но многие другие древние авторы ясно дают понять, что обе стороны во время Троянской войны пользовались отравленными стрелами (рис. 4).

Рис. 4. Лучник пробует стрелу и ее наконечник; лучник, окунавший стрелы в яд, должен был избегать любого контакта с наконечником. Резьба по хал цедону, 500 г. до н. э., подписано Эпименом. Метрополитен-музей, Нью-Йорк

Троянская война началась, когда греки снарядили экспедицию, чтобы отомстить за похищение спартанской красавицы Елены троянским соблазнителем Парисом. Старый друг Геракла, великий лучник Филоктет, командовал семью из 1200 греческих кораблей, державших путь в Трою. Гомер отдельно указывает, что на каждом из кораблей Филоктета плыло по 50 искусных лучников. Выдал ли Филоктет своим лучникам отравленные стрелы из колчана Геракла, который сам он вез в Трою? Этого Гомер не говорит, но во время путешествия действительно произошел зловещий случай, связанный со змеиным ядом[82].

По дороге в Трою Филоктет получил «злую язву» на ступне. По некоторым версиям мифа, он случайно укололся одной из отравленных стрел, которые унаследовал от Геракла. По другим версиям, его укусила ядовитая гидра – водяная змея. Обе версии, впрочем, подчеркивают опасность обращения с ядовитыми веществами при изготовлении биологического оружия. Несчастный случай с Филоктетом – не самое вдохновляющее начало войны. От его гноящейся язвы шел невыносимый смрад, а его стенания сочли очень дурным предзнаменованием. Вождь греков Агамемнон приказал Одиссею оставить Филоктета на крошечном острове Хриса рядом с Лемносом и уже затем плыть в Трою.

В течение десятилетия, пока его товарищи осаждали Трою, брошенный воин мучился от нескончаемой боли и лихорадки, поскольку «черная кровь и гной» продолжали сочиться из его раны. Филоктет, самый искусный лучник после Одиссея, выжил, стреляя из лука Геракла отравленными стрелами в птиц[83].