– Выведите господина посланника и пришлите к нему придворного лекаря! Нечего тут зубами сорить, паркет новый! – распорядился правитель. – А мы тут пока подумаем над его предложением.

    – Если бы муж или хотя бы жених, это еще куда ни шло, простительно! Но когда посторонний человек устраивает международный скандал… – покачал головой посерьезневший князь, когда негодующего посла удалили из зала.

    – Я не посторонний! – оправдывался Боня. – А он… он клеветал на Эльзу!

    – В общем, так! В качестве жениха я тебе эту выходку прощу, а иначе буду страшно сердиться! – заявил правитель, которому втемяшилось в голову, что он должен помочь этой парочке пожениться. И, надо сказать, он повел дело так, что и я бы не смог провернуть все так ловко!

    – Я тоже устроил дипломатический скандал! – вскричал поэт, тряхнув длинными волосами. – Значит, я тоже должен на ней жениться!

    – Ты поэт, тебе можно. На поэтов, детей и юродивых обижаться грех, – заметил князь. – А вот многомужества я в своем государстве не допущу! Впрочем, если этого… святого не пускает его святость, то можешь попробовать сделать предложение.

    Аполлинарий снова зашевелил губами: предложение он явно собирался делать в стихотворной форме, – но Боня его опередил.

    – Я слагаю с себя сан! – мужественно заявил он, поняв, что Эльза может от него навеки ускользнуть. К тому же международный скандал прощался только жениху; другого же могли наказать, да еще неизвестно как. – Я… я делаю предложение!

    – Руки и сердца? – уточнила Эльза, которая, как всякая девушка, не могла не пококетничать.

    – Их самых, – кивнул пунцовый Боня. Его способность говорить длинно и красиво в этот момент куда-то испарилась.

    – Ну, тогда я согласна! – улыбнулась девушка и взяла его за руку.

    Князь зааплодировал, и придворные вынуждены были последовать его примеру. Поэт же принялся одной рукой бить себя в грудь, а другой тянул себя за волосы, однако не слишком сильно.

    Я не добьюсь твоей руки

    И скоро я помру с тоски!

    Ты, дева, сердце мне разбила!

    Печально я сойду в могилу! -

    воскликнул он, но, увидев, что окружающим сейчас не до него, быстро успокоился и помирать пока что передумал.

    – Вот и отлично! – потирая руки, произнес князь. – Боню… Бонифация я назначаю советником… Ну, скажем, по вопросам нечисти и всяких сверхъестественных сил. И членом Академии! Уж больно мудр! И чтобы завтра все было готово к свадьбе!

    – Ваше величество! Но послание герцога Дондурдурского, написанное самым угрожающим тоном, требует выдачи этих людей! – осторожно напомнил Марк.

    – Чтобы я выдал этому… соседу своего советника? Да ни в жизнь! – воскликнул князь и хлопнул себя по коленке.

    – Юридически он на этот момент еще не был советником, – покачал головой Марк. – А фактически, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами…

    – Так что у вас там было с герцогом? – поинтересовался князь.

    – Он вел себя в высшей степени недостойно! – важно заявил Боня, вживаясь в роль советника и академика.