|
– Мой враг, – сказал Яфф, – коснулся ее. Катц, подумал Томми-Рэй, он имеет в виду этого ублюдка Катца. – Я породил тебя и Джо-Бет, чтобы вы помогли мне. И мой враг сделал то же. Он тоже родил сына. – Так твой враг не Катц? – спросил Томми-Рэй, пытаясь понять, что к чему. – Он сын твоего врага? – И теперь он коснулся твоей сестры. Вот что не дает ей прийти ко мне. Его прикосновение отравило ее. – Ничего, подожди немного. С этими словами Томми-Рэй побежал к дому, радостно и беззаботно выкрикивая имя Джо-Бет. Она услышала его голос и немного успокоилась. Не похоже, что ему плохо. Когда она вошла в кухню, он уже стоял в проеме двери на фоне двора, опираясь руками о дверной косяк, и улыбался. Мокрый от пота и почти обнаженный, он выглядел так, словно минуту назад вышел из моря. – Там тако-ое! – Где? – Во дворе. Идем со мной. Жилы его набухли, словно его распирало от гордости. Глаза подозрительно блестели, а улыбка усиливала подозрения. – Я никуда не пойду, Томми, – сказала Джо-Бет. – Зачем ты упрямишься? Если он тебя коснулся, это еще не значит, что ты ему принадлежишь. – Ты о чем? – О Катце. Я знаю, что он сделал. Не нужно стыдиться. Ты уже прощена. Но придется тебе выйти и лично принести извинения. – Прощена? – переспросила она, повысив голос, и боль в черепе поднялась на новый уровень. – У тебя нет права меня прощать, придурок! Ты последний, кто… – Не у меня, – сказал Томми-Рэй, его улыбка не дрогнула. – У нашего отца. – Что? – Он там, во дворе… Она покачала головой. Боль в висках возрастала. – Ну, идем со мной. Он там. – Томми-Рэй перестал держаться за дверной косяк и направился к сестре через кухню. – Я знаю, тебе сейчас больно. Но Яфф сделает так, что все пройдет. – Не приближайся ко мне! – Джо-Бет, это же я, Томми-Рэй. Ты чего-то боишься? – Боюсь. Не знаю чего, но боюсь. – Это все из-за Катца, – сказал он. – Я не сделаю ничего, что могло бы причинить тебе боль, ты же знаешь. Я чувствую все, что чувствуешь ты. Что причиняет боль тебе, причиняет боль и мне. Он рассмеялся. – У меня, конечно, есть странности, но боль я не люблю. Аргумент убедил ее – это была правда. Девять месяцев они делили утробу матери, две половинки одной яйцеклетки. Он не мог причинить ей вреда. – Пожалуйста, пойдем, – сказал он, протягивая руку. Она приняла его руку. Боль в висках мгновенно утихла, и она почувствовала благодарность. Вместо пульсации она услышала голос, который шептал ее имя: – Джо-Бет. – Что? – Это не я, – сказал Томми-Рэй. – Это Яфф. Он тебя зовет. – Джо-Бет. – Где он? Томми-Рэй указал в сторону зарослей. Внезапно они оказались далеко от дома, почти в дальнем конце двора. Джо-Бет толком не поняла, каким образом она пересекла двор. Словно игравший с занавесками ветер подхватил ее и перенес к зарослям. Томми-Рэй отпустил ее руку. – Иди, – услышала она его голос. – Это то, чего мы так долго ждали. Она засомневалась. |
