— Кто такие Хьюго и Лайонел?

— Старшие братья. Хьюго умер, упокой Господь его душу, а Лайонел путешествует. Затем следуют младшие — Харпер, Дафин, Милисеят, Клари. Это все дети миссис Клары, все очень величавые и дородные. Эрл среди них кожа да кости и, однако, самый удачливый. Когда умер Хьюго, Лайонел где-то слонялся, и станцию наследовал Эрл… Теперь здесь его кабинет и, о Боже, что там творится!

Пока они работали, Блейскел продолжала болтать.

— Скажем, эта кровать! Эрлу не нравится спать в гамаке, как все остальные. Он носит пижамы с магнитной нитью, которые прижимают его к кровати, словно он на Земле… И чтение это, и науки — честное слово, нет тут ничего такого, чем бы стоило заниматься парню! И его телескоп! Он сидит в куполе и часами глазеет на Землю!

— Может, ему хочется посетить Землю?

— Не удивлюсь, если вы близки к истине, — кивнула Блейскел. — Земля полна для него очарования, смешанного с отвращением. Но он не может оставить Эберкромби, вы знаете.

— Это странно. Почему бы и нет?

— Потому что тогда он лишится наследства. Собственник должен оставаться при своей собственности, так записано в уставе Эберкромби. Это его кабинет. — Она указала на серую дверь. — И сейчас я дам вам немножко полюбоваться им, чтобы вас не мучило любопытство и вы не нажили себе неприятности в дальнейшем. Не удивляйтесь тому, что увидите. Там нет ничего опасного.

С видом жрицы, совершающей таинство, Блейскел немножко повозилась с дверью, заслонив ее от Джин.

Дверь распахнулась. Блейскел самодовольно ухмылялась, а Джин в испуге отскочила назад.

— Ну, ну, не волнуйтесь, я сказала, что здесь нет ничего страшного. Это один из экспонатов зоологической коллекции Эрла, на которую он тратит столько средств и усилий.

Джин глубоко вздохнула и подошла поближе к черному рогатому существу, стоящему на двух ногах прямо за дверью. Оно склонилось вперед, словно готовилось обнять непрошеного гостя кожистыми лапами.

— Это наиболее ужасная вещь, — самодовольно сказала Блейскел. — Насекомых и жуков он держит здесь, драгоценные камни здесь, старые музыкальные диски здесь, марки здесь, книги разбросаны по всему кабинету. Отвратительные вещи. Я стыжусь их. Я бы не хотела узнать, что вы заглядываете в эти отвратительные книги, хотя мистер Эрл смотрит на них с восхищением.

— Нет, миссис Блейскел, — смиренно произнесла Джин, — я не интересуюсь такого рода вещами. Если это то, что я думаю.

Блейскел энергично кивнула:

— Именно то, что вы думаете, и даже хуже. — Она не стала распространяться по поводу своего знакомства с библиотекой, и Джин подумала, что спрашивать неудобно.

— Ну, насмотрелись? — раздался мрачный саркастический голосу них за спиной. Эрл пнул ногой в стену и ринулся через комнату. Дверь захлопнулась.

— Мистер Эрл, я лишь показывала новой девушке места, которых следует избегать, — умиротворяюще сказала Блейскел.-Я не хотела, чтобы она хлопнулась от разрыва сердца, если по неведению заглянет сюда.

Эрл хмыкнул:

— Если она заглянет, когда я здесь, она хлопнется от чего-нибудь большего, чем простой разрыв сердца.

— Я тоже кое-что соображаю. — Джин повернулась. — Пойдемте, миссис Блейскел, давайте удалимся, чтобы мистер Эрл мог успокоиться. Я не хочу, чтобы он оскорблял ваши чувства.

— Он не оскорбляет… — заикаясь, выдавила Блейскел.

Эрл прошел в кабинет и захлопнул за собой дверь. Глаза Блейскел наполнились слезами:

— О, моя дорогая, я так не люблю грубостей…

Они принялись работать молча и покончили со спальной комнатой. У двери Блейскел доверительно прошептала на ухо Джин:

— Как вы думаете, почему Эрл так груб и раздражителен?

— Понятия не имею, — вздохнула Джин.