|
В какой же век с великого потопа Ты славился одним лишь человеком? Кто слышал, чтоб в обширных стенах Рима Один лишь признан был достойным мужем? И это прежний Рим необозримый, Когда в нем место лишь для одного! Мы от своих отцов не раз слыхали, Что Брут - не ты, а славный предок твой - Сумел бы от тирана Рим спасти, Будь тот тиран сам дьявол. Брут Уверен я в твоей любви и знаю, К чему ты хочешь побудить меня. Что думаю о нынешних делах, Я расскажу тебе потом: сейчас же, Во имя нашей дружбы, я прошу, Не растравляй меня. Все, что еще добавишь, Я выслушаю. Мы отыщем время, Чтобы продолжить этот разговор. А до тех пор, отважный друг, запомни: Брут предпочтет быть жителем деревни, Чем выдавать себя за сына Рима Под тем ярмом, которое на нас Накладывает время. Кассий Я рад, что слабые мои слова Такую искру высекли из Брута. Брут Окончен бег, и Цезарь к нам идет. Входит Цезарь и его свита. Кассий Когда пойдут, тронь Каску за рукав, И он с обычной едкостью расскажет, Что важного произошло сегодня. Брут Так сделаю, но, Кассий, посмотри - У Цезаря на лбу пылает гнев, Все, как побитые, за ним идут; Кальпурния бледна; у Цицерона Глаза, как у хорька, налиты кровью. Таким он в Капитолии бывает, Когда сенаторы с ним несогласны. Кассий Нам Каска объяснит, что там случилось. Цезарь Антоний! Антоний Цезарь? Цезарь Хочу я видеть в свите только тучных, Прилизанных и крепко спящих ночью. А Кассий тощ, в глазах холодный блеск. Он много думает, такой опасен. Антоний Не бойся, Цезарь; не опасен он; Он благороден и благонамерен. Цезарь Он слишком тощ! Его я не боюсь: Но если бы я страху был подвержен, То никого бы так не избегал, Как Кассия. Ведь он читает много И любит наблюдать, насквозь он видит Дела людские; он не любит игр И музыки, не то что ты, Антоний. Смеется редко, если ж и смеется, То словно над самим собой с презреньем За то, что не сумел сдержать улыбку. Такие люди вечно недовольны, Когда другой их в чем-то превосходит, Поэтому они весьма опасны. Я говорю, чего бояться надо, Но сам я не боюсь: на то я Цезарь. Стань справа, я на это ухо глух, Откройся, что ты думаешь о нем. Трубный сигнал. Цезарь и его свита, кроме Каски, уходят. Каска Ты дернул за рукав меня. В чем дело? Брут Да, Каска. Расскажи, что там случилось. Чем Цезарь огорчен. Каска А разве не были вы с ним? Брут Тогда б не спрашивал о том, что было. Каска Ну, ему предложили корону, и когда ему поднесли ее, то он отклонил ее слегка рукой, вот так; и народ начал кричать. Брут А во второй раз почему кричали? Каска Из-за того же. Кассий А в третий? Ведь они кричали трижды? Каска Из-за того же. Брут Ему корону предлагали трижды? Каска Клянусь, что трижды, и он трижды отталкивал ее, с каждым разом все слабее, и, когда он отталкивал, мои достопочтенные соседи орали. Кассий Кто подносил корону? Каска Кто? Антоний. Брут Любезный Каска, расскажи подробней. Каска Пусть меня повесят, но я не смогу рассказать подробно: это было просто шутовство; я всего и не заметил. Я видел, как Марк Антоний поднес ему корону; собственно, это была даже и не корона, а скорее коронка, и, как я вам сказал, он ее оттолкнул раз, но, как мне показалось, он бы с радостью ее ухватил. |
