— Хорошо, мисс, — пробубнил Генри.

Чемодан оказался очень тяжелым, потому что почти все платья Иолы были в него уложены. Однако Генри, крепкий и сильный парень, лихо подхватил чемодан, как будто для него это был сущий пустяк. Иола опасалась, что Генри вздумает просить о помощи Джеймса, однако этого не произошло.

Он осторожно стал спускаться по черной лестнице. Иола последовала за ним, думая о том, что ее действия кажутся Генри, наверное, странными.

К счастью, по дороге к экипажу им никто не попался. У старшей прислуги сейчас был запоздалый завтрак, вызванный изменением в распорядке дня хозяина, а горничные в это время убирали общие комнаты.

Когда Иола вышла, у черного хода уже ждал экипаж. Надо отдать должное отцу, что именно он приучил слуг подавать экипажи без задержки.

С усилием Генри втащил чемодан на сиденье большого открытого экипажа с двумя продольными скамьями. Забравшись в экипаж, Иола села рядом с извозчиком Беном. Он удивленно посмотрел на нее:

— Утречко доброе, мисс Иола, — добродушно поздоровался он. — Я. не знал, что вы тоже поедете со мной. Дайте-ка я схожу и скажу, чтобы дали для вас карету.

— Нет, Бен, спасибо, не стоит беспокоиться. Я даже рада, что смогу прокатиться в этом экипаже.

— Но вы замерзнете, мисс, — возразил кучер.

— Нет, не беспокойся. Все будет в порядке, — ответила Иола, с нетерпением ожидая, когда же экипаж тронется с места.

В экипаже лежали два покрывала. Одно предназначалось для сидевших впереди, другое, кожаное, непромокаемое, использовалось во время дождя и пронизывающего ветра.

Иола понимала, как удивился Бен, когда узнал, что она поедет с ним. Однако вряд ли он осмелился бы спорить с хозяевами.

Некоторое время они ехали в молчании. Только свернув на основную дорогу, Бен сказал:

— Генри предупредил, мисс, что вы собрались на станцию.

— Да, это так, Бен. Я хочу отправить этот багаж одной подруге в Лондон, но решила, что лучше отвезу его сама к поезду.

Бена явно не интересовали планы хозяйки. Он следил за лошадьми, и все восемь миль до небольшого городка Истли они промолчали.

В Истли останавливались практически все поезда, следовавшие до Лондона. Иола понимала, что ее появление на станции вызовет кривотолки из-за того, что ее сопровождал лишь один кучер. Обычно, когда выезжали с тетушкой в закрытом брогаме или летом в открытом экипаже, на кучерском месте всегда важно восседал старик Гроувз, а в качестве лакея выступал один из грумов. В обязанности лакея входило не только открыть дверцу экипажа, но и отворить парковые ворота усадьбы, через которые они проезжали, отправляясь к кому-нибудь из друзей тети Маргарет.

Добравшись до Истли, Иоле пришлось позвать носильщика, чтобы он позаботился о багаже, потому что Бен не мог оставить лошадей. Она распорядилась отвезти багаж на перрон. Установив чемодан на тележку, носильщик отправился в сторону вокзала. Но, убедившись, что Бен отъехал, Иола окликнула носильщика и сказала:

— Я передумала и не поеду поездом, как собиралась раньше. Я бы хотела нанять экипаж.

Носильщику показалось весьма странным поведение молодой мисс, но он ничего не сказал, а просто нашел кеб. С помощью извозчика носильщик водрузил чемодан наверх, где находилось отделение для багажа. Взяв у Иолы чаевые, он попрощался с ней. Иола сообщила извозчику, что ей надо в Литтл Уэйвуд. Всю дорогу она думала о том, как ловко замела следы своего побега из дома. В записке, оставленной отцу, девушка указала, что должна серьезно подумать над таким важным шагом в своей жизни, как замужество с лордом Стоунемом. Она сообщала, что погостит несколько дней у друзей, и просила объяснить его светлости, что не может решиться на столь ответственный шаг, пока как следует не обдумает его.

Можно было не сомневаться, что каждое слово в этой записке приведет отца в ярость.