Услышав ее вскрик, Чейс остановился было в некоторой неуверенности. Он привык к тому, что женщины всегда немного нервничают перед большим мужчиной, но не знал, как уменьшить их беспокойство. По правде говоря, все они были весьма счастливы после.

– Я полагаю, нам некуда торопиться. Не так ли, Рыжик? – Он вновь натянул джинсы и присел рядом. Прикоснувшись к завитку, упавшему на покрасневшую щеку, он провел пальцем по пересохшим губам Энни.

– Почему бы нам не начать с тебя?

– С меня? – Энни дотронулась до горловины своей кофты, когда осознала его предложение.

– Хорошо. Давай начнем с меня. – Она решительно принялась расстегивать кофту, почему-то начав снизу.

Чейс взял ее за руку:

– Я хотел бы сам.

Она согласилась. И это было ее капитуляцией. Открывающаяся перспектива бросала ее в дрожь. Или это возбуждение? Она не могла ничего себе ответить. Ей было только любопытно, что произойдет с ней в руках такого мужчины. Выживет ли она? Энни частенько бывала между жизнью и смертью. Вот и сейчас она как бы сдавала экзамен на прочность.

Длинные пальцы Чейса, казалось, отрывают пуговицы, и прежде чем Энни успела вздохнуть, он распахнул ее кофту. Потом он ощупал бретельки нижней сорочки. Делая вид, что сосредоточен на вышитых словах, быстро просунул пальцы под тонкую материю и скользнул ниже. Его рука уже ласкала гладкую грудь. Каждое его прикосновение приятно возбуждало Энни. Она застонала, когда Чейс убрал руку. Но он тут же сжал ее грудь в своих ладонях, наслаждаясь упругостью плоти. Он поднял свои горящие глаза:

– Ты добродетельна, Энни?

– А... какою ты хочешь, чтобы я была?

Его пальцы продолжали ласкать ее.

– Сейчас я хочу, чтобы ты была ближе. Придвинься ко мне, чтобы я мог прикоснуться и к другой груди.

Разум Энни терял контроль над слабеющим телом. Она сделала, о чем просил Чейс. Возбуждение нахлынуло на нее океанской волной, захлестнув с головой. Энни подползла поближе, закрыла глаза и затихла. Прикосновение его рук вызывало в ней трепетность. Розовые соски ее затвердели. Чейс склонился над самым ее лицом, облизывая своим языком пунцовые губы. Эта ласка постепенно перешла в томный, затяжной поцелуй. Энни умирала от желания заняться любовью с ним. И совсем неважно, каким огромным он был. Она ужасно хотела его.

Чейс отстранился, отпустив Энни. Он протянул руки, чтобы снять с нее кофту, но она сама вновь потянулась к его губам, не отпуская его. Никогда прежде не была она так объята ощущением страсти. Энни обессилела от нетерпения. Нет, он не должен покидать ее ни на секунду. Ей нужны его руки, его губы. Она даже застонала, когда Чейс оторвался от нее, чтобы стянуть сорочку.

– Я знаю, ты никогда сама не снимешь ее. Но я хочу видеть тебя обнаженной.

Энни смутно понимала, что сорочка – это последняя преграда, единственная защита от чувств, которые были сильнее страха. Сняв ее, она потеряет себя. Но это уже ничего не меняло. Чейс попросил ее поднять руки. Каменная тяжесть разлилась по всему ее телу, но Энни нашла в себе силы, чтобы повиноваться. Мгновение – и сорочка отлетела в сторону. Чейс тут же вновь сжал ее груди в своих ладонях. Страстный огонь желания пылал в ней, ее лоно томилось в ожидании.