-  Да? Только вряд ли знаешь на сколько. Если я отсюда уеду, то так далеко, что больше никогда не смогу вернуться. Я понимаю, что тебе здесь плохо, но не знаю, станет ли лучше, если ты отправишься вместе со мной. Там у нас все совсем не так как здесь, все другое. Там, там… - я запутался, не зная как можно объяснить неподготовленному человеку сказочную реальность будущего.

    Она внимательно слушала, ожидая что я еще скажу.

    -  Там у нас не так уж плохо, во всяком случае, лучше, чем здесь, только все совсем другое. Другие люди, другая вода, даже воздух. Мне хорошо с тобой, но я не знаю, как тебе будет в той жизни.

    -  Не бросай меня, пожалуйста, - тихо сказала она, услышав из всего что я сказал, только то, что ее интересовало. Потом заплакала. - Я одна не смогу…

    -  Вот об этом я и хочу с тобой поговорить, - сказал я, обнимая ее за плечи. - Подумай, сможешь ли ты жить в сказке, где люди летают по воздуху, телеги ездят без лошадей, а разговаривать можно с человеком, который живет на другой стороне земли…

    -  Пусть, пусть, - заговорила она прерывающимся голосом. - Пусть телеги без лошадей, я все вытерплю!

    Я посмотрел на нее и засмеялся.

    -  Ладно, если тебя не пугает даже такой ужас, то постараюсь взять тебя с собой. Будь что будет! В конце концов, лучше принимать страдания в теплой ванне, чем в холодном омуте. Только запомни, ты не должна будешь ничего бояться, даже огнедышащего дракона! Согласна?

    -  Согла-а-сна-а-а, - зарыдала она, прижимаясь к моей «благородной» груди.

    Глава 21

    Ехать в шубах было жарко. Погода переменилась, и после резкого недавнего похолодания вновь наступило умеренное тепло. Однако осень уже надежно вступала в полное свое право. По небу косяк за косяком тянулись на юг перелетные птицы, часто шли затяжные дожди, и все меньше листвы оставалось на деревьях.

    Вопреки моему намеренью, уехать из села сразу после похорон супругов Кошкиных нам не удалось. Пришлось остаться до девятого дня. Запорожец после слишком крутой перемены в судьбе на время выпал из пространства, ходил задумчивый и понурый. Оживал он только когда оказывался рядом с Дарьей, но в ее присутствии адекватно реагировать на окружающее был не способен. Пришлось мне на время взять на себя управление поместьем и все организационные мероприятия, связанные с похоронами и поминками.

    С другой стороны, и нам с Марфой небольшой отдых и личное счастье были совсем не лишними. Мы с ней как облюбовали себе крошечную теремную светлицу, так и жили там до самого отъезда. У нас начался, вроде как, настоящий медовый месяц. Страсть обладания не только не утихала, но вроде, даже шла по нарастающей. Чем ближе мы сходились, тем больше Марфа мне нравилась. В нормальной обстановке у девушки оказался удивительно спокойный нрав и покладистый характер. Яркая женщина с клокочущим темпераментом, стервозностью и бурными страстями, не дающая партнеру передыха, была бы мне в тот момент явно избыточна. Я так вымотался, что просто не сумел бы ей соответствовать.

    Как только на меня свалилось помещичье хозяйство, я сразу же начал менять порядки в имении. Главное новаторство состояло в том, что первым же своим декретом я изменил общий рацион питания. У покойного Кошкина оказались огромные запасы продовольствия, которое он то ли готовил на продажу, то ли гноил из жадности. Все это богатство мы и начали активно проедать. Эта популистская мера сразу принесла автору проекта всенародную любовь. Дворня, да и сами молодые Кошкины, мне чуть ли не аплодировали.

    Однако после вторых поминок на девятый день, пришлось заговорить об отъезде.