Но я понимал, что идти на прямой конфликт с людьми, которые будут производить обыск в моей квартире, нет никакого смысла.

 —  Ну что ж, разрешите приступить,  —  сказали оперативники.

Тогда я поинтересовался:

 —  Разрешите мне все же посмотреть санкцию прокурора.

Они развернули листок. В верхнем углу была резолюция «прокурор Хорошевского района», его подпись. Внизу было написано: «произвести обыск у адвоката такого-то, официального адвоката курганской преступной группировки».

«Да,  —  подумал я,  —  попал я в переплет! Интересно, каким это образом я стал адвокатом курганской преступной группировки?»

 —  А вы знаете, что мои клиенты относятся и к другим преступным группировкам? И если вы по каждой операции, направленной против какой-либо преступной группировки, будете приходить к адвокатам, тогда у меня обыски будут проходить каждый день,  —  сказал я оперативникам.

Они ничего на это не ответили, сказав только, что приступают к операции. Я спросил, что они собираются искать, может, я добровольно выдам нужное.

 —  Мы?  —  оторопело сказали они.  —  Мы собираемся искать оружие, предметы, относящиеся к преступной деятельности.

 —  Хорошо.

 —  Вы желаете выдать что-либо?

 —  Таких предметов у меня нет.

Но я прекрасно понимал, что если их у меня нет, то это еще не значит, что они не могут быть у меня найдены, потому что существуют приемы, когда работники милиции подкидывают эти предметы  —  оружие, наркотики и так далее. Поэтому я попросил присутствующих соседей, которые были вызваны в качестве понятых, внимательно следить за работниками милиции, чтобы те, в свою очередь, ничего не подложили.

Вероятно, у них подобные планы были, но, поскольку они увидели, что все тщательно контролируется со стороны присутствующих в квартире, они в открытую не решились ничего сделать.

Обыск проходил достаточно вяло. Я обратил внимание, что оперативников совершенно не интересует оружие, а у меня дома находилось два газовых пистолета, а также несколько кобур к ним. Я даже сказал им:

 —  Посмотрите, может быть, пистолет-то не газовый!

 —  Да нет, мы видим, что газовый,  —  отложив его в сторону, равнодушно сказал один из оперативников.

Больше всего их интересовали мои записные книжки, мой портативный компьютер с моим адвокатским досье, а главное, мобильный телефон. Книжки я им выдать отказался, поскольку они являются моими личными вещами, телефон они у меня взяли, а компьютер я успел поставить на замок.

Сотрудники милиции, закончив через несколько часов обыск, предложили мне выехать на встречу со следователем. Но, ссылаясь на позднее время  —  а было уже около полуночи,  —  я сказал, что в ночное время меня не имеют права допрашивать. Они ушли ни с чем, предложив мне на следующий день явиться в прокуратуру.

На следующий день в газете «Коммерсантъ» появилась статья, что московская милиция провела пятьдесят обысков у лиц, причастных к действиям курганской преступной группировки. Среди жертв этого обыска были владельцы клуба «Арлекино» Анатолий Гусев, Александр Черкасов и адвокат курганской группировки  —  была названа моя фамилия.

У владельцев «Арлекино» были найдены охотничьи ружья, с разрешениями, правда, и еще что-то. Я понимал, что началась крупномасштабная операция против курганцев и начинают трясти всех, кто каким-то образом  —  прямо или косвенно  —  с ними связан.

Меня удивляло одно: откуда они набрали пятьдесят адресов, связанных с этой группировкой? Это было для меня полной загадкой.