Конечно, можно согласиться, что подобная практика женских услуг порочна и преступна. Но ведь молодые люди месяцами и годами томятся в неволе… И другая проблема  —  СПИД как результат однополых сексуальных связей…

В пресс-хатах заключенных подвергают физическому воздействию. Они могут существовать в каждом СИЗО и ИВС. По словам очевидцев, пресс-хаты  —  это испытание, которое может выдержать далеко не каждый. Справедливости ради надо заметить, что просто так в пресс-хату заключенного не отправляют. Мне довелось видеть и с трудом узнать клиентов, которые проходили через страшную процедуру.

Один из уголовных авторитетов, обвиненный в бандитизме и вымогательстве, прошел через пресс-хату в одном из ИВС, когда был задержан по президентскому указу. Вот что он рассказал:

 —  Сейчас трудно сказать, почему именно меня направили в пресс-хату. Может, потому, что я оказал (вернее, попытался оказать) сопротивление при аресте и при обыске на моей квартире. Может, из-за общего негативного отношения ко мне оперов и следаков. Во всяком случае, когда меня привезли на первый допрос, который проводили сначала опера, то наши отношения сразу не сложились. Допрос они вели без протокола, и их интересовало, где я прятал оружие и где скрываются остальные мои люди на свободе. Но я не ответил ни на один их вопрос, и это просто привело их в ярость.

Затем пришел следак, начал вести протокол, но на вопросы отвечать я отказался, сославшись на то, что показания буду давать на суде.

Следователь только зло прошипел, мол, не таких крутых обламывали.

Сразу после окончания допросов меня перевели в ИВС и поместили в отдельную камеру. Я вначале даже обрадовался, что буду коротать время один. Но потом, когда внимательно огляделся и заметил, что в хате полностью отсутствуют постельные принадлежности, а на потолке расположен достаточно массивный крюк, то понял, что угодил в пресс-хату, ведь подобные крюки запрещены в обычных камерах.

Вообще-то на физическую силу я не жалуюсь, борьбой раньше занимался, но почувствовал я себя хреново: все, думаю, сейчас подвергнусь прессу.

Вечером дверь в камеру открылась, вошли четверо или пятеро ментов. У двоих были резиновые дубинки, а один держал наручники. Не успел я даже встать, как получил сильный удар по голове, от которого сразу упал на пол. Затем посыпались удары другого мента, я только успевал закрывать лицо руками, так как били меня одновременно двумя дубинками. Мне сразу разбили лицо, и сильно потекла кровь. Тогда они прекратили бить по голове, застегнули наручники и стали поднимать меня по крюку к потолку. Зацепив меня руками вверх, стали бить дубинками по пяткам. Боль была сильная, и закрыться чем-либо у меня теперь не было возможности. Такая экзекуция продолжалась минут двадцать-тридцать. Меня еле живого опустили вниз, облили ведром холодной воды и перенесли в другую камеру. Примерно три дня я приходил в себя. А когда появился следователь, я стал ему жаловаться, написал даже заявление о факте моего избиения. Он ответил, что избили меня в камере другие заключенные.

Многие сокамерники, когда узнали о пресс-хате, то говорили, что, мол, мне еще повезло: иногда менты практикуют вызов заключенных по разным отделениям милиции, где имеются свои ИВC, а там либо сами избивают, либо поручают это сделать сокамерникам.

Что касается официальных заявлений об избиении сотрудниками милиции задержанных или подследственных, то, как показывает практика, такие дела просто не возбуждаются, за редким исключением. Может, сейчас, когда следственные изоляторы перейдут в ведение Министерства юстиции, картина изменится. Время покажет.

А пока испытаний на долю заключенных выпадает более чем достаточно.