– А мы не собирали доказательства или улики, – ответил Бэнкс. – Люси задавали вопросы как свидетелю и жертве, а не как подозреваемой.

– Отлично, инспектор, тогда сменим тему. А какова цель вашего сегодняшнего прихода?

Бэнкс пристально посмотрел на Люси, которая продолжала красить ногти и, казалось, не обращала внимания на перепалку между своим адвокатом и Бэнксом.

– А вы знаете, Люси, я не уверен, что вам требуется адвокат, – обратился он к ней.

Люси подняла глаза:

– Это в моих интересах. Сегодня меня выписывают. Вскоре бумаги будут готовы, и я смогу пойти домой.

Бэнкс зло посмотрел на Джулию Форд:

– Надеюсь, это не вы подбиваете ее на подобные фантазии?

Джулия удивленно подняла брови:

– Не понимаю, о чем речь.

Бэнкс снова повернулся к Люси.

– Вы не можете идти домой, Люси, – начал объяснять он. – Ваш дом разбирается по кирпичику судмедэкспертами. Вы имеете хоть какое‑нибудь представление о том, что там произошло?

– Конечно, – уверенно ответила Люси. – Терри меня бил. Из‑за этого я оказалась в больнице.

– Но Терри уже умер, верно?

– Да. И что?

– А то, что это меняет дело, вы согласны?

– Послушайте, – возразила Люси. – Я жертва домашнего насилия, я лишилась мужа. Теперь вы говорите, что я лишилась и дома тоже?

– На некоторое время.

– И что я, по‑вашему, должна делать? Куда мне теперь идти?

– А почему не к приемным родителям, Линда?

По взгляду, который бросила на него Люси, Бэнкс понял, что последняя фраза сказала ей о многом.

– Похоже, выбирать мне не из чего?

– Похоже, что эту проблему вам придется решать немного погодя, – парировал Бэнкс. – Мы обнаружили следы крови Кимберли Майерс на рукаве вашего домашнего халата, а также желтые волокна веревки в соскобе из‑под ваших ногтей. Вам придется многое объяснить до того, как вы куда‑либо поедете.

На лице Люси появилось выражение тревоги:

– О чем это вы?

Джулия Форд, глядя на Бэнкса прищуренными глазами, сказала, обращаясь к Люси:

– Люси, он имеет в виду, что собирается отправить вас в полицейский участок для допроса.

– И он имеет право это сделать?

– Боюсь, что да.

– И он может держать меня там?

– Согласно уставным нормам Парламентской ассамблеи Совета Европы, может, если ваши ответы его не удовлетворят. Двадцать четыре часа. На этот счет существуют очень строгие установки. Так что вам не о чем беспокоиться.

– Вы думаете, я могу целый день пробыть в заключении? В камере?

– Не надо волноваться, Люси, – старалась успокоить ее Джулия, подойдя к клиентке и взяв ее за руку. – С вами ничего не случится. Сейчас не те времена. За вами будут хорошо смотреть.

– Но я ничего не делала! – Люси уставилась на Бэнкса бешено горящими черными глазами. – Я ведь жертва. За что вы ко мне придираетесь?

– Никто не придирается к вам, Люси, – спокойно возразил Бэнкс. – У нас накопилось к вам много вопросов, и мы думаем, вы не станете возражать против того, чтобы дать на них ответы.

– Я отвечу. Я не отказываюсь сотрудничать с вами. Для этого необязательно тащить меня в полицейский участок. К тому же я уже отвечала на вопросы.

– Не на все, нам необходимо узнать еще кое‑что, к тому же существуют определенные процедуры и формальности, которым нужно следовать. И сейчас изменились обстоятельства: Терри умер.

– Не понимаю, к чему вы это… – произнесла Люси, отведя глаза в сторону.