Включаю прилепленный к стене телевизор, однако ни одной из программ не удаётся поймать моё внимание. Раскрываю свой ноутбук и пытаюсь выполнить задания по математике, но цифры и буквы уравнений не желают оживать, оставаясь загадочными иероглифами.

В три часа ночи укладываюсь спать, так и не дождавшись Дамиена. Да, чтобы не мнило о себе моё достоинство, но в тот вечер я ждала его, считая минуты.

Утром его тоже не было: уже или ещё — не известно.

По дороге в школу меня знобило, хотя ни дождя, ни ветра не было, а как раз наоборот — чёртово солнце слепило глаза, вызывая головную боль.

Тот день был точно не мой: помимо отвратительного самочувствия меня ждала неприятная встреча. В тот самый момент, когда я выгружаю своё медленное, тяжёлое, странно пьяное тело из автобуса, к остановке подъезжает знакомый Мустанг. И как назло, застревает на светофоре.

Они оба, и водитель, и его пассажирка смотрят на меня: Мелания изо всех сил изображает презрение, лицо Дамиена имеет одно из тех выражений, которое можно определить как «нечитаемое».

Все первые уроки прошли в блуре. Учитель по французскому даже спросила:

— Ева, ты хорошо себя чувствуешь?

Не знаю, что смешного было в этом простом вопросе, но класс начал ржать и Фиона выдала:

— У неё синдром нераспечатанной жвачки.

— Что? — поднимаются домиком аккуратные брови азиатки.

— Это когда купить купили, и должны же воспользоваться, но… не случилось!

Святая троица ржёт, весь остальной класс, включая меня, не уловил всей глубины шутки. И нам разъясняют:

— Дамиен вчера подвёз её до дома на своей тачке, и она, очевидно, ждала продолжения, — пауза, — но большие надежды растаяли сегодня на солнце!

Теперь уже мои брови поднимаются — в недоумении. Хуже всего, когда тупые пытаются казаться умными.

На ланче всё обычно: вип люди в вип зоне, все остальные на своих местах. Либби трещит, и моя голова раскалывается ещё сильнее, в итоге, я прошу её заткнуться. Она обижается, пригрозив, что если я буду так себя вести, уйдёт во вражеский лагерь.

А мне так плохо, что наплевать: хоть все сразу.

Дамиен сидит, развалившись, на своём обычном месте и ни разу не смотрит в мою сторону. Вчерашние наши «прости» начинают казаться мне галлюцинацией. Мелания наклоняется, чтобы поцеловать его, он отвечает, и я отворачиваюсь.

После ланча физкультура. Моё самочувствие настолько меня удручает, что я всерьёз боюсь просто-напросто не пережить урок физического воспитания. Вхожу в раздевалку и слышу: MØ — Fire Rides

— Дамиен вчера был какой-то странный. У вас всё в порядке?

— В полном.

— Обычно, в Пуарье он зажигает, а вчера… и бассейн ему не бассейн. Вы даже не поднимались наверх…

Ну конечно, Пуарье! Вот, где он был — легендарный ночной бассейн, где вся компания отрывается по ночам.

— Заткнись! — обрывает её Мелания, заметив меня.

— Мел, а для чего людям автобусы? — тон китаянки Фионы мгновенно меняется.

— Чтобы перевозить бедных, — отвечает та.

— А кто такие бедные?

Остальные шесть дев нашего класса устремляют свои взоры на меня, ухмыляясь снисходительными улыбками.

— Ну надо же! — отзываюсь. — Прямо спектакль для меня разыграли. Какая честь! Вот уж кого Всевышний талантами наградил. Мои Вам аплодисменты! Одного понять не могу: с каких это пор патриции развлекают чернь? Мир сходит с ума…

— Тебе, в принципе, и должно быть тяжело понять это, милая.