Пиротехника отработала давным‑давно. Остаток звезды Альфа, который превратился в источник жесткого излучения, находился в центре быстро расширявшейся газовой туманности.

"Пелорос " вынырнул из высоких пространств в районе планетарной системы звезды Дельта и тут же занялся сбором информации. Роботы, которые обычно занимались чисткой устройств выхода‑входа, устанавливали новое оборудование в сенсорные блоки внешней обшивки.

Анна следила за происходящим с явным удовлетворением. Первые несколько часов после выхода корабля из искривленного пространства она работала не покладая рук, принимая решение за решением и отдавая приказ за приказом. Довольно ухмыляющийся Джейсон Ди Нова неотступно следовал за ней. Он привык видеть ее именно такой. Атмосфера домашней жизни подходила ей примерно так же, как шерстяной шарф звезде.

Неожиданно, словно услышав некую неведомую команду, Нестор оставила всяческую активность и уселась в свободном углу грузового отсека, подперев подбородок руками и погрузившись в раздумья. Возле ее головы парили сферы двух иоменов. Неподалеку стоял и Ди Нова, облокотившийся на переборку.

– Ладно, – вздохнула она. – Принесите сюда церковную утварь из внутреннего храма, изготовьте несколько дорожек из белого льняного полотна и клонируйте немного цветов из Особого Раздела. Я уже составила планы и списки. Вам следует ознакомиться с ними. Церемония должна начаться уже через шесть часов. Пошлите приглашения всем членам экипажа и дайте увольнительные дежурной смене. "Пелорос " может поработать и без них, верно?

Она вопросительно посмотрела на Ди Нову. Тот утвердительно кивнул.

– Прекрасно. Простите меня, я сейчас. Мне нужно кое перед кем извиниться…

Кавасита находился в ее каюте. Он упражнялся с четырьмя легкими металлическими прутьями, позаимствованными на складе материалов. Она долго наблюдала за тем, как он вычерчивает и тут же стирает ими причудливые абстрактные движущиеся фигуры. Дождавшись конца упражнения, она печально произнесла:

– Прости меня.

Кавасита удивленно поднял на нее глаза.

– Прости за всю эту беготню. Ты знаешь, я, ведь, не могу измениться в одночасье. И вообще – я ничего не могу гарантировать.

– Да? Выходит, рискуем мы оба?

– Но, ведь, и ты не отказался от своей мужской гордыни, верно? Я нисколько не возражаю против этого.

– Брось. Ведь ты не можешь не работать, не исполнять своих обязанностей. Меня это ничуть не задевает.

– Слушай, а что мы станем делать, когда ты найдешь место, которое тебе понравится?

– Я знаю, что буду делать в этом случае я, но не знаю, что станешь делать ты.

– Все это уже стало моей плотью и кровью. Во всяком случае, так мне казалось до сих пор. Без этого я стану другой. Но…

– Тогда тебе не следует оставлять своего дела.

– Я уже говорила, мне понадобится какое‑то время, чтобы обдумать все это еще раз – чем я буду заниматься, кем стану… Мне надоело носиться по всей галактике за призрачными сокровищами – не может же так продолжаться всю жизнь! Я видела, чем это обернулось для моей семьи. Мне бы хотелось на какое‑то время отойти от деятельности такого рода и заняться чем‑то другим. – Она присела на поле стола. – Ты мне веришь?

– Не совсем.

– И ты согласен пойти на такой риск?

– Да.

– Да, ты, похоже, прав. Мы с тобой редкостные идиоты.

– Ты идешь на риск каждый день, понимая, что любой твой шаг может оказаться роковым. И что же я вижу – тебя смущает такой пустяк?

– Я трусиха и брюшко у меня нежное‑пренежное. Прежде я к себе никого не подпускала, ну а потом появился ты.