Самые же старые викинги сохраняли юношескую веселость. А более молодые взрослые тотчас же столпились вокруг Скипа. Они превосходно говорили на английском. Он был бродягой, с которым большинство из них встретилось в первый раз. Они упивались тем, что он мог им предложить, и соперничали в том, чтобы развлечь и заинтересовать его в свою очередь. В первые три ночи после чопорного обеда у Грандстадов он кутил допоздна. Утром на четвертый день головокружительная блондинка — медсестра, которую он встретил во время своих приключений, пригласила его на обед к себе после того, как она освободится после работы. Она дала ему понять, что обед — не все, зачем она его пригласила.

Пусть солнце и морской воздух заставят госпожу Кантер вылезти из своей раковины. Сначала пусть удовлетворит свое самолюбие тем, что я ни в коем случае не могу оказаться джентльменом. Не знаю, почему она так яростно сопротивляется тому, чтобы ее охраняли, — я полагаю, что качества личности-«недотроги» развились вследствие состояния ее нервов — но, если и в самом деле нужно будет оказать услугу правительству США, я могу это сделать. Потом еще ей нужно познакомиться со мной. Ну, о'кей. Ведь в порт мы придем не так уж скоро.

Намереваясь хорошенько отдохнуть для предстоящего вечера, Скип взял свой альбом для набросков и цветные карандаши на прогулочную палубу. Там он был один; население все было на работе или в школах. Мне нужно попробовать нарисовать волны, а не делать их.

Вид взывал к тысячам разнообразных картин. Внизу за ограждением из необработанного красного дерева и веревочной сетки надпалубные сооружения падали вниз и вперед, по направлению к корме, время от времени немного подаваясь назад и вверх к реям, в лабиринте множества теней, не похожих на пастельно-белые тени, отбрасываемые по течению Гранд Каньона. Часто эта суровость смягчалась миниатюрными парками или висящими садами. Впереди остальные суда флотилии были разбросаны на многие километры. Служебное судно с узким корпусом плыло ближе всего, гул его машин доносился до него. Несколько дальше приземистый корабль-фабрика перерабатывал бурые водоросли, которые выращивались повсюду; вода вспенивалась добела у всасывающих и выводящих труб устройства, которое экстрагировало минералы; траулер был на более далеком расстоянии, почти на краю видимости. Видавшие виды корабли морских бродяг были обожжены ветрами, с корпусами, покрытыми у носа королевской синей краской, которая давала отчетливый зеленый оттенок под водой и мягкий, почти черный, на корме, все время передвигающимися и живущими переменами, как сменяющаяся кровь в человеческом сердце. Бриллиантовая пыль сверкала и танцевала, освещаемая мягким солнцем с доброго неба, где дрейфовало несколько светлых облаков.

Сбалансированный «Ормен» не подвергался качке, и его ядерный двигатель не производил ни дыма, ни шума. Низкая вибрация проходила через корпус корабля, снова напоминая Скипу о биении пульса внутри него самого. Океан волновался, гудел, шипел, смеялся под убаюкивающей прохладой ветра, который нес запахи соли, йода, озона. Ветер ерошил Скипу волосы и пытался поиграть с его блокнотом для набросков. Он весело ругнулся на него, потому что ему нравилась песня, которую пел ветер о том, сколько миль он пропутешествовал, пока добрел сюда.

— Доброе утро, мистер Вейберн.

Он обернулся, застигнутый врасплох ее сопрано.

— А, доброе утро, доктор Кан… мисс Коэн. — Черт побери! Мне же полагается ей подыгрывать пока… если она не раскроет, кто она такая, сама.

Она посмотрела на него удивительно спокойно.

— Кантер, вы хотели сказать? Не вы первый. Я действительно похожа на нее. Неудивительно. Ведь мы почти что двоюродные сестры.

— О, ну тогда я буду единственным, кто не станет умолять вас рассказать подробности жизни вашей знаменитой родственницы, — отвечал Скип, воздавая молитву любому Богу, который мог ее принять.