– Привет, милая.

– Папа, как ты себя чувствуешь?

– Всё в порядке, только голова немного болит, – он даже улыбается, несмотря на разбитую губу. – Не волнуйся, знаешь же, на мне всё заживает, как на собаке.

Мы с родителями переглядываемся и, понимая друг друга без слов, выходим из гостиной. Пусть Лия спокойно поговорит с отцом, ни к чему нам быть свидетелями чужой драмы.

– Будь моя воля, я бы уничтожил всех местечковых бандитов, возомнивших себя криминальными авторитетами, – резко высказывается отец. Его сложно разозлить, но если такое случается, папа никогда не стесняется в выражениях. – Этот хер с горы мало того, что нелегальными делами занимается в открытую, так ещё и смеет лезть на мою территорию! Он знает, что Лия выходит замуж за моего сына, но всё равно идёт на разные ухищрения, чтобы затащить испуганную девчонку в свой бордель!

– Откуда Асманов знает о нас с Лией? – спрашиваю.

– Родион звонил мне поздно ночью. Асманов припёрся в его дом с кучей охранников и допытывался, где Лия. Услышав о готовящейся свадьбе, Рустам ушёл, а сегодня утром кто то поджёг магазины Родиона. Ну а теперь это избиение, – отец несильно бьёт кулаком по стене, мама дёргается, но не мешает ему выплёскивать гнев.

– Но с Асмановым же ничего нельзя сделать?

– Нельзя. Легальными методами, – вздыхает папа. – Но я хочу посадить этого сучёныша в тюрьму. Ненавижу таких выродков.

– Не нужно, забудь о нём. Тебе ни к чему лишняя головная боль, – встревает мама. Мы оба знаем, что отец всегда действует по букве закона.

Замешкавшись, он всё же отвечает:

– Да, ты права. Таких, как Асманов, тысячи. Одного посадишь, на его месте другие появятся.

Что то напрягает меня в тоне отца. Словно он идёт на уступку, говорит то, что мы с мамой хотим услышать. Но я отметаю эту мысль.

Лия робко заходит на кухню и протягивает телефон отцу.

– Спасибо, – шепчет она одними губами, а затем повторяет уже смело: – Спасибо. С папой всё хорошо. Ему уже не терпится побыстрее уехать из города.

Я замечаю, что её голос звучит бодро, а на щеках появляется лёгкий румянец. Зелёные глаза лучатся оптимизмом. Я улыбаюсь. На душе отчего то становится тепло.

11

До больницы меня довозит водитель Аркадия. Я благодарю неразговорчивого мужчину и, втянув побольше воздуха, захожу в огромное здание. Девушка на ресепшене, услышав мою фамилию, сразу расплывается в фальшивой улыбке и просит следовать за ней. Мы заходим в лифт, поднимаемся на пятый этаж, идём по белому сверкающему коридору. Я верчу головой, немного офигевая от этой дорогущей больницы. Современный ремонт, огромные телевизоры на стенах, минимум посетителей, вежливые врачи, которые, не зная меня, всё равно со мной здороваются.

– Вам сюда, – указывает девушка рукой на приоткрытую дверь.

Я захожу в палату, сразу вижу папу, лежащего на кровати, и бросаюсь к нему. Он приобнимает меня здоровой рукой, сдавленно смеётся.

– Вот видишь, жив я, жив, – повторяет отец.

Немного успокоившись, я отстраняюсь и внимательно его рассматриваю. Левая рука в гипсе, лицо бледно серое, на губе ссадина. Мне больно видеть отца таким, но, по крайней мере, он может двигаться, разговаривать и даже шутить. Это ли не счастье? Вчера я боялась, что никогда его больше не увижу, а сегодня уже обнимаю и дотрагиваюсь до тёплой шершавой ладони.

И всё благодаря Аркадию. Его помощник каким то чудом за один вечер договорился с нужными людьми и привёз моего отца в целости и сохранности. Асманов им не помешал, хотя я жутко этого боялась.