Всего несколько шагов.

– Тебе нельзя возвращаться домой, – взывает Богдан к моему голосу разума. – Родион сделал всё возможное, чтобы ты оказалась под нашей защитой. Неужели ты хочешь, чтобы его старания были напрасными?

Он прав, прав, он сто тысяч раз прав! Но он не понимает, как мне важно увидеть папу!

Я встаю, делаю шаг вперёд, затем второй, третий. Дотрагиваюсь до ручки двери.

– Лия, если твой отец выживет, он с ума сойдёт, узнав, что из за него ты попала в лапы Асманова.

Я открываю дверь, заглядываю в салон. Мне кивает девушка, сидящая в наушниках. Водитель делает нетерпеливый взмах рукой, мол, поторапливайся.

До боли закусываю губу, чувствуя металлический привкус во рту. Это отрезвляет. Отрицательно мотаю головой и захлопываю дверь машины. Она уезжает.

– Я на Софиевской улице, – говорю обессиленно. Признаю своё поражение.

– Скинь мне геолокацию. Я скоро приеду.

– Хорошо.

Я очень надеюсь, что поступила правильно. Богдан мне поможет. Конечно, поможет. Осталось только в это поверить.

10

Богдан

– Родион попал в больницу. Я сейчас еду к Лие, постараюсь её успокоить. Сможешь выяснить, что случилось?

– Понял, сделаю, – произносит отец, не задавая лишних вопросов. – Перезвоню, как только всё узнаю.

Я останавливаюсь на очередном светофоре, нетерпеливо стучу пальцами по рулю. Лия едва не совершила глупость. Эта строптивая неразумная девчонка собиралась вернуться в город, где её никто не сможет защитить. Родион в больнице, это плохо. Но всегда надо включать голову, а не действовать под влиянием эмоций.

Понимаю, что ей всего восемнадцать и она не знает жизни, однако такие импульсивные поступки всё равно напрягают. Если бы я не позвонил, она бы точно уехала, тем самым подставив людей, которые за неё в ответе. Вздорная малолетка, возомнившая себя настолько смелой и самостоятельной, что в одиночку хотела бороться за жизнь своего отца. Чем бы она ему помогла? Молилась бы у постели да взятки врачам пихала?

Я давлю на газ, но впереди очередная пробка, и движение снова замедляется. Откидываюсь на спинку кресла, тяжело вздыхаю. Надо успокоиться. Лия не ведает, что творит, это нормально в её возрасте. Я смогу ей объяснить, чем чреваты необдуманные поступки, расскажу, как нужно действовать в подобных ситуациях. Не бежать сломя голову, а думать.

Если бы я не думал, то сегодня утром зажал бы испуганную девчонку на кухне, и это могло негативно повлиять на наши отношения. Вчера Лия, захмелевшая после двух коктейлей, была настоящей, естественной. Она не скрывалась, доверяла. Замерла вся от моих прикосновений, её дыхание стало тяжёлым, рваным, она так и тянулась ко мне, сама того не ведая. И на поцелуй ответила.

Утром же она смотрела на меня широко раскрытыми глазами и невольно отступила назад, когда я приблизился. На вопросы ответить не смогла, смешно топала ножками и возмущалась. Я нарочно её провоцирую, стараюсь вывести на эмоции, чтобы она не застревала в своём горе и одиночестве. И я очень хотел поцеловать её, такую хрупкую и немного сонную, однако сдержался. Надо выждать, дать ей время на осознание своих желаний.

Угу, дал, блин, время. Чуть не сбежала от меня в лапы похотливому криминальному авторитету! Снова подкатывает злость. Таких ярких эмоций я давно не испытывал. Это хорошо. Ненавижу скуку.

Выхожу из машины и оглядываюсь. Лия сидит на бордюре, обнимая колени и смотря в одну точку. Солнце нещадно палит, а эта глупая девчонка совсем себя не жалеет! Подхожу, бесцеремонно хватаю её за руку и веду к машине. Она не сопротивляется, идёт за мной покорной куклой. В салоне работает кондиционер, я протягиваю Лие бутылку воды и смотрю, как она дрожащими пальцами пытается её открыть. Помогаю ей, откручиваю крышку.