– Пей больше, – приказываю, когда она пытается вернуть мне бутылку после двух неуверенных глотков.

Вздохнув, Лия словно через силу пьёт воду.

– Как ты себя чувствуешь?

– Терпимо, – отвечает она.

Вглядываюсь в её лицо. Видно, что она плакала, глаза покраснели, носом тихо шмыгает. Отчитывать её больше не хочется, и злость куда то уходит. Нельзя требовать от малолетки серьёзных взвешенных решений. Точно не в ситуации, когда её отец находится в реанимации и неизвестно, будет он жить или нет.

– Я отвезу тебя домой к родителям. Хорошо?

Она безразлично пожимает плечами.

– Папа знает о том, что случилось с Родионом. Он поможет.

– Как? – растерянно спрашивает Лия.

– Скоро узнаем.

Хочу спросить, а как она собиралась помочь своему отцу, но вовремя отказываюсь от этой идеи. Потом, всё потом.

До родительского дома мы добираемся за час. Лия то и дело хватается за телефон, но ей никто не звонит. Иногда я слышу, как она силится подавить рыдания. Пару раз Лия отворачивается к окну и украдкой вытирает щёки. Жалко девчонку. Навалилось на неё много всего.

Мама встречает нас у порога, с сочувствием смотрит на Лию.

– Я пойду умоюсь, если вы не возражаете, – бубнит девчонка, ни к кому конкретно не обращаясь. Убегает так быстро, словно ей невыносимо находится рядом с нами.

– Бедная девочка, – вздыхает мама.

Киваю. А что тут ещё скажешь?

Когда я захожу в гостиную, звонит телефон.

– Вы с Лией уже дома? – спрашивает отец.

– Да.

– Я скоро приеду, всё обсудим. Но можешь успокоить девочку: мой помощник, Вадим, будет в больнице уже через пару часов. Он расспросит врачей, даст денег, кому надо, узнает, можно ли в таком состоянии перевозить Родиона. Он не в реанимации, и, насколько я знаю, угрозы для жизни нет.

Я поднимаюсь на второй этаж и стучусь в закрытую дверь. Лия открывает не сразу. Она переоделась, лицо, шея и кончики волос влажные. Смотрит на меня с надеждой и страхом.

– О твоём отце позаботится папин человек. Если получится, Родиона перевезут в столичную больницу.

– Но он же в реанимации, – недоверчиво тянет Лия.

– Видимо, уже нет. У него стабильное состояние, жизни ничего не угрожает.

– Но почему та женщина намекала, что у него почти нет шансов? – она вздрагивает всем телом. Закрывает рот ладонью, глаза большие, красивые.

– Не знаю, Лия. Может, перепутала его с кем то. Скоро мы всё узнаем, обещаю.

– Спасибо тебе, – шепчет она и снова повторяет, словно в горячке: – Спасибо, Богдан, спасибо, что приехал. Я боялась надеяться… Спасибо…

– Да меня то ты за что благодаришь? – усмехаюсь, чувствуя смятение. Лия продолжает шептать «Спасибо», и я понимаю, что у девчонки эмоциональный срыв.

Подхожу и крепко её обнимаю. Она цепляется за меня, прижимается ближе, вся дрожит и громко всхлипывает. Глажу её по волосам и спине, жду, когда она успокоится. Долго жду, терпеливо. Лия наконец перестаёт вздрагивать и, смутившись, размыкает объятия. На её щеках алеет румянец, лицо больше не бледное и потерянное. Это радует. Не сдержавшись, я тяну руку и касаюсь её локонов. Лия перехватывает мою ладонь и быстро, горячо целует пальцы. Затем, будто опомнившись, отпускает мою руку, отходит на несколько шагов назад.

– Я скоро спущусь, – тихо говорит она и захлопывает передо мной дверь.

Пока отец разговаривает со своим помощником по телефону, я наблюдаю за взволнованной Лией. Она прижимает руки к груди, вслушивается в каждое слово, в её глазах застывает надежда вперемешку с недоверием. Юлиана приносит девчонке чашку зелёного чая, Лия благодарно кивает и пьёт горячий напиток.