— Я так полагаю, — сказал Хант.

— Вот, что я думаю, мы должны сделать, — сказал Уилсон, — нам стоит, я думаю, объединиться. Вы разделите с нами ваши припасы, амуницию и прочее, а мы укажем вам правильное направление. Куда вы хотите пойти? К побережью?

— Нет, — сказал Хант. — Не совсем. Как я уже сказал. Мы научная экспедиция. Мы должны встретиться с другой группой, и, ну, я думаю, что мы с ними один раз разминулись.

— Может быть, больше, чем один раз? — сказал Громвич. Хант попытался улыбнуться, но лишь уголки его рта шевельнулись. — Несколько раз, на самом деле. Громвич усмехнулся.

— У вас есть что-нибудь выкурить? — спросил Кэннон. — Сигареты? Сигары? Трубка?

— Нет, — сказал Хант. — Мы не курим.

— Жевательный табак? — спросил Кэннон

— Нет, — сказал Хант. — Мы не делаем чего-либо подобного.

— А как насчет кофе? — сказал Кэннон. — Вы же его употребляете, не так ли?

— Да, — сказал Хант. — Мы пьем кофе… Подождите минуту. Мне не нравится ваш тон. Мы не работаем на вас, ребята.

Уилсон поднялся очень быстро, и у него был его 45 Кольт в руке. Ни Смолл, ни Хант не увидели, когда он выхватил пистолет. Он двинулся быстро и, взмахнув оружием, ударил Ханта за ухом, и Хант опустился на одно колено. Смолл поднялся на ноги. Ему не очень хотелось доставать свой пистолет, и он почти что рад, что все-таки не сделал этого. Если бы он попытался использовать его, то эти люди наверняка бы убили его. Негр почувствовал руку на своем плече. Смолл повернулся, чтобы увидеть толстяка, стоящего за ним, улыбаясь, с тушенкой на зубах.

— Почему бы тебе просто не посидеть смирно, — сказал Кэннон. — Просто так будет для тебя лучше всего. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю?

Смолл сел. Уилсон вытащил пистолет 45 калибра из кобуры Ханта, и нисколько не спеша в этом. Удар чрезвычайно ошеломил Ханта. Хант лежал, уткнувшись вперед, головой в землю. Кровь стекала с волос на его лицо.

Громвич подошел к носильщикам, которые выглядели готовыми бежать при первом признаке смятения. Он указал винтовкой на них и заговорил на их языке. Они сели обратно в круг.

Громвич вернулся. Он сказал: — Их вполне устраивают наши методы, парни. Им также понравилось, что я предложил большие деньги. Конечно, они не получат их. Вообще ничего. Но я думаю, что я был по-настоящему щедр, сделав такой жест, и было очень приятно видеть, что они сразу, же стали покорными, как овцы.

— Это теперь наши люди, без сомнения, — сказал Уилсон. Затем он обратился к Смоллу: — Может быть, ты смог бы поставить компресс на голову твоего приятеля. Ладно, не переживай ты так. Его кровотечение остановилось довольно быстро, так как он упал вон там, прямо в грязь. А грязь затыкает все хорошо. А теперь, о чем мы говорили? Ах, да, твой приятель говорил, что вы, парни, не станете работать на нас. Но знаешь что? Мы начинаем считать, что вам вполне подойдет эта роль. Это может стать началом прекрасных отношений. Крайней мере, мне видится это с нашего конца палки. А по поводу этой вашей научной экспедиции. Я думаю, что, возможно, вам придется немного с ней подождать. Что это вообще такое? Поиски какой-то редкой бабочки или что-то подобное? Каталогизация личинок червей?

Смолл покачал головой, но так ничего и не объяснил. Хант, немного придя в себя, задумался: «Я обязательно выберусь из этого. Я вернусь к цивилизации. И собираюсь отыскать свою старую учительницу воскресной школы, и сказать ей, что иногда вполне можно судить по внешности, а затем собираюсь ударить её прямо в нос».