...Утро выдалось по осеннему мерзопакостным. Холодный воздух просачивался сквозь куртку и обнимал вспотевшее от быстрого бега тело. Сырость влажной лапой гладила волосы, превращая в паклю. Под ногами хлюпало месиво из песка, мелких веток и мертвых темно коричных листьев. Разумеется, я проспала. Не то шла бы сейчас по нормальной асфальтовой дорожке, а не срезала бы путь через газоны.      

        Настроение соответствовало погоде. Зверек, похожий на медвежонка гризли, уныло царапался в животе, предчувствуя тоскливый день. Первой по расписанию значилась физкультура, на которую я и летела, подозревая, что в зале во время беговой пятнадцатиминутной разминки окончательно скопычусь. Вообще то, предыдущие три года я славилась злостной прогульщицей оной дисциплины (как и подавляющее большинство студентов журфака). Однако на четвертом курсе пришлось одуматься, ибо в конце года вместо привычного и достающегося по том и кровью зачета, значился экзамен. А прогулы точно не способствовали выставлению в диплом приличной оценки.      

        Следующими по списку шли два теоретических предмета, преподававшихся на редкость скучно и монотонно. Завершала день зарубежная литература. Последняя прежде не вызывала горестных вздохов, да и период изучался интересный – вторая мировая война. Однако преподаватель, доставшийся в этом семестре, оказался форменным садистом. Вы бы слышали, с каким вдохновением он рассказывал про описываемые в книгах концлагеря и камеры пыток!      

        Воспоминания о последних лекциях оказались столь яркими, что я почти не удивилась, услышав нечеловеческий вопль и чей то испуганный визг. А потом влажные волосы зашевелились. До меня дошло, что жуткие звуки не мерещатся.      

        В экстренных ситуациях секунды кажутся невероятно длинными, и в память врезаются всякие мелочи. Серые резиновые сапоги на библиотекарше из читального зала   женщины, которая отчаянно кричала при виде бойни. Рассыпанная по земле рябина, похожая на капельки крови. А яростные глаза собаки, завладевшей добычей, я точно никогда не забуду. Такие не каждому волку достаются.      

        Нет, страха не было. Только злость. Хотя большой чёрный пёс мог запросто ответить, если б мое нападение не стало неожиданным. Я шла на обидчика пыльного окровавленного кота, размахивая сумкой и пакетом со спортивной формой. Что то громко кричала. И, кажется, грозилась убить. А потом в пса полетела палка. И еще одна. Мужской голос велел убираться. В нем было столько уверенной силы, что зверь подчинился.      

        Слезы душили, отчаянье разрывало сердце. Не верилось, что коту можно помочь. Слишком безнадежно он выглядел – с прокушенным боком и раздробленной задней лапой.      

          Что вы делаете? Нужно завернуть! – возмущался всё тот же мужской голос. Незнакомец пытался расстелить на мокрой земле собственную кожаную куртку, а я ее усиленно отталкивала.      

          Погодите же! У меня футболка есть!      

        Подумаешь – старая форма!      

        Так и поехали в ветклинику.