****

Проснулась я от громкого «ругательства» мобильного телефона в изголовье. Протянула руку на звук, не открывая глаз и мысленно костеря того, кому приспичило пообщаться ни свет, ни заря. Точного времени я, разумеется, не знала, но, по ощущениям, было рано. Особенно для выходного дня.

Сейчас открою рот и выскажу всё, что думаю. Нет, лучше просто прокляну. Чтоб с дюжину лет не видать бестактному нахалу ни денег, ни удовольствий. Припечатаю язвительно, но коротко. Самое то получится для не проснувшихся языка и мозга.

  Блин! Ну что?!

  Яна, где твоего брата носит? Звоню, а у него телефон недоступен.

Скрипучий низкий голос мгновенно проник через все слои сознания, включил там настоящую новогоднюю иллюминацию и прогнал сонливость на месяц вперед.

Третье января… Ярик… Мартыновна! Вот апокалипсис дерганный!

  Э э э э…

  В общем так, я на автовокзале, такси подъезжает. Чтоб ждали у подъезда! Чемоданы сами до квартиры не дойдут.

  Ага,   я попыталась встать с постели, но полетела вместе с одеялом на пол.   Твою! За ногу! Яська, поднимайся! У нас катастрофа!

Дважды повторять не пришлось. Сестренка принялась носиться по квартире вихрем, едва услышала о причине моих стенаний. Одела наизнанку свитер, попав в рукава с третьей попытки, натянула разные носки, причем один точно был моим. Я составляла Ярославе компанию не менее ударно. В буквальном смысле. Натыкалась на мебель и стены. Одна Жозефина Симона не шевелилась. Ретировалась на шкаф от греха и пристально следила оттуда немигающими зелеными глазищами. Молчала – и на том спасибо.

Ровно через девять минут мы стояли у подъезда. Соседнего. У того самого, в котором проживала дражайшая бабуля. Я старательно пыталась держать глаза открытыми. Но они все равно слипались – от недосыпа и яркого света. Яська напоминала озябшую снегурочку, пусть и слегка потрепанную. Светлые прядки выбились из под голубенькой с блестками шапочки, белые пушистые рукавицы растирали щеки и нос, ноги отплясывали нечто среднее между чечеткой и полькой.

  Рога поотшибаю,   прошипела она, пока я с тревогой смотрела на часы. В пустом городе такси должно было добраться с южного автовокзала за считанные минуты, но бурная встреча откладывалась.

  Мы, между прочим, тоже забыли о прибытии Мартыновны,   попыталась я найти оправдание брату, хотя руки чесались настучать по вихрастому затылку.

  А мы и не обязаны были помнить. Ярик её встретить обещал.

  Угу. Только, боюсь, нам это не поможет.

Разумеется, я оказалась права. Когда Олимпиада Мартыновна Светлова, в девичестве Ковалева, преисполненная достоинства выгрузилась из такси, на нас пахнуло жаром негодования. Почудилось даже, что зеленое пальто покрылось чешуёй, а в глазах зажглись плотоядные красные огоньки. И угловатый хвост по снегу застучал, как у крокодила Гены из мультика.

Стоп! Я протерла глаза.

Нет, конечно же, никакой дополнительной конечности у бабки не появилась. Это остроносый сапог азартно втоптал в рыхлое месиво недокуренную сигарету. Зато черные, как у цыганки, глаза и впрямь сверкнули кровожадно. Чудища с обложек многочисленных фильмов ужаса из коллекции Ярика отдыхают.

Таксист, пыхтя, выгружал старомодные громоздкие чемоданы из багажника. Без дополнительных просьб и обещаний чаевых. По пару, шедшему из ушей, чувствовалось, насколько допекла его пассажирка за не слишком длинную дорогу. Неудивительно, что даже не сопротивлялся её курению в салоне.

О! А дальше получилось то ещё веселье. Мы с Яськой, пошатываясь и мысленно чертыхаясь, перли по чемодану до лифта, подгоняемые ворчанием Мартыновны. А едва достигли цели, сестренка выругалась вслух. Многострадальное подъемное устройство не работало.