Тепло,   закончила предложение Карина.   И безопасно для зубной щетки.

Шутка сняла неловкость. Парень засмеялся с явным облегчением. Придвинул табурет, чтобы сесть напротив.

  Так что произошло?   его испытывающий взгляд прожигал насквозь, заставляя сердце биться сильнее. Прежде он никогда так на неё не смотрел.

  Ничего особенного,   торопливо соврала Карина.

А, впрочем, разве это была ложь? Что грандиозного произошло сегодня утром? Скандал из за пуговицы? Разве это событие из ряда вон?

  Вы говорите неправду,   стальные глаза продолжали попытки заглянуть в душу.

  Правду,   заверила Карина упрямо.   Ничего серьёзного не случилось.

Но Глеб не отводил взгляда. Цепкого взгляда следователя.

И она сдалась.

  У вас в управлении сегодня высокие гости,   принялась объяснять Карина, крепче сжимая чашку с остывающим чаем и нарочно не глядя на бывшего водителя.   Ты знаешь моего мужа и можешь представить, каково ему пресмыкаться перед кем то. Он нашел способ выплеснуть раздражение. Устроил сцену из за пустяка. Оторванной пуговицы на рубашке. Из за пуговицы!   она горько усмехнулась.   Знаю, это среднестатистический скандал. Как сотни других за годы брака. Просто сегодня...   Карина запнулась, губы задрожали.   Я не знаю почему, но сегодня моя броня дала трещину. Вот и всё.

Она посмотрела на Глеба и вздрогнула. Его лицо стало каменным. Ледяным. Наверное, в её глазах отразился испуг. Потому что парень снова стал собой и пробормотал:

  Простите,   он закусил губу. Сильно. Почти до крови.   Просто трещины в броне   это не пустяк. Я не хочу, чтобы с вами что то случилось. Как...   он замолчал.

Карина догадалась.

  С твоей мамой?

Он кивнул. Глаза потемнели, как безлунная ночь.

  Это был несчастный случай,   проговорил он через силу, разглядывая собственные ладони.   По крайней мере, так звучит официальная версия. Мама переходила дорогу. Не заметила машину. Но...   Глеб болезненно поморщился.   Это невозможно. Там не было никаких поворотов, и до светофора оставались считанные метры. Мама не могла не заметить этот «Москвич»! Я знаю, она специально шагнула перед ним.

Карина зажмурилась от ужаса. Но через секунду пришло осознание.

  О, боже! Ты думаешь, я тоже могу убить себя?   спросила она строго.

  Вы сегодня бродили по городу, не понимая, что замерзаете. Это серьезно.

Сердце заныло от боли. Руки затряслись.

  Тебе меня жаль, да?   она поставила чашку на стол, чтобы не уронить, и поднялась, запрещая себе расплакаться от обиды.   Но мне не нужна твоя жалость, Глеб.

«Только не от тебя! »   хотелось закричать, но Карина не смела. У неё не было права упрекать его. У молодого следователя впереди вся жизнь. А она просто несчастная женщина, напомнившая его погибшую мать.

Парень тоже встал. В стальных глазах отразилось неприкрытое отчаянье.

  Это не жалость. Вы же знаете. Не можете не знать! Я солгал вам тогда... в театре. Мы не случайно встретились. Я был в кабинете Аркадия Владимировича, когда его новый посыльный принёс билет. Он лежал на столе во время совещания. Я сидел ближе всех. Чуть шею не свернул, пытаясь разглядеть дату! Я должен был вас увидеть...

Глеб побледнел, опешив от собственной откровенности.

  Вы сердитесь на меня, да?   спросил парень горько.

  Да,   прошептала она, боясь поверить услышанному.   Сержусь. Мог бы и поторопиться. Это была очень длинная зима. Невыносимая.

Карина не дала Глебу ответить.