В ложе Ийссельда плакала слезами облегчения и гордости, и Боджентль, не стыдясь, отирал слезы. Лишь фон Вилак не поддался общему взрыву сентиментальности, только кивнув головой в знак одобрения действий своего старого господина.

Граф Брасс пошел к ложе, улыбаясь дочери и друзьям. Он вновь перепрыгнул через каменное ограждение ложи и очутился на своем месте. Он смеялся, наслаждаясь жизнью, подняв руки и приветствуя толпу, которая кричала ему громкое «Ура!».

Он стоял с поднятыми руками, пока не затихли приветственные возгласы. После этого он обратился к людям с речью:

— Не надо устраивать оваций мне — лучше устройте их Махтану Джастилу. Он выиграл трофеи. Смотрите…

Тут он разжал руки и вытянул их ладонями вперед.

— У меня ничего нет! — В ответ раздался смех. — Пусть фестиваль продолжается.

С этими словами граф Брасс опустился в кресло.

К этому моменту Боджентль вполне овладел собой и наклонился к графу Брассу.

— Итак, друг мой, вы все еще продолжаете утверждать, что не вмешиваетесь в чужие драки?

Граф улыбнулся:

— Вы неисправимы, Боджентль. Ведь это всего лишь частный случай, разве не так?

— Если вы все еще сохраняете свои мечты об объединенном континенте, то дела Европы тоже частный случай. — Боджентль дотронулся до подбородка. — Или вы не согласны?

На мгновение выражение лица графа Брасса стало серьезным.

— Возможно… — начал он, но затем покачал головой и засмеялся: — О, хитроумный Боджентль, вам все еще удается иногда смутить меня.

Но позже, когда они ушли из амфитеатра и вернулись в Замок, лицо графа Брасса было нахмурено.

* * *

Когда граф Брасс и его свита въехали во двор Замка, один из солдат выбежал им навстречу, указывая рукой в направлении изящного экипажа и нескольких вороных скакунов под седлами незнакомой работы, которых распрягали грумы.

— Сир, — задыхаясь выговорил солдат, — пока вы были в амфитеатре, в наш Замок прибыли посетители. Дворяне, насколько я могу судить, хотя и не знаю, захотите ли вы их принять.

Граф Брасс тяжелым взглядом окинул экипаж. Весь он был металлический, из темного золота, стали и оникса. Форма его напоминала тело гротескного зверя с лапами, переходящими в когти, которые зажимали оси колес. Крыша была в форме головы рептилии с рубиновыми глазами, с опускающимся вниз удобным сиденьем для кучера. Дверцы были разрисованы изображениями оружия, звериными мордами и символами, довольно странными. Граф узнал конструкцию экипажа и оружие, изображенное на дверцах. Экипаж был изготовлен сумасшедшими кузнецами Гранбретани, а оружие было гербом одного из самых знаменитых и могущественных дворянских родов этого государства.

— Это барон Мелиадус из Кройдена, — произнес граф Брасс, спешиваясь. — Что за дело могло привести столь могущественного дворянина в нашу крохотную захолустную провинцию?

Он произнес все это с заметной иронией, но было видно, что он встревожен. Когда поэт-философ подошел и встал рядом с графом, тот бросил на него тревожный взгляд.

— Мы будем любезны с ним, Боджентль, — предупредил граф. — Мы окажем ему все гостеприимство Замка Брасс. Мы не воюем с Гранбретанью, и ссор у нас с ними не было.

— Сейчас — нет, — явно неодобрительно проговорил Боджентль.

Граф Брасс и Боджентль пошли вперед. Ийссельда и фон Вилак — следом. Все поднялись по ступеням и вошли в зал, где в одиночестве их ждал барон Мелиадус.

Барон был почти такого же роста, что и граф Брасс. Он был одет в сверкающие черные и темно-голубые одежды. Даже его усыпанная драгоценными камнями и, словно шлем, закрывавшая голову звериная маска была сделана из странного металла черного цвета.