— Куда ты спрятал мою шпагу? — спросил его Хокмун, но двое, от которых несло прогорклым животным салом, направлялись к ним, вытаскивая короткие шпаги.

Хокмун медленно поднялся на ноги, готовясь защищать себя как можно лучше, но Оладан заговорил:

— Я знаю тебя, Рекнер, — указал он на самого большого из разбойников. — И ты тоже должен знать меня, Оладана из Горных Великанов. Теперь, когда ты насытился, уходи или моя родня придет и убьет вас всех.

Рекнер ухмыльнулся, нимало не озаботившись предупреждением, и продолжал ковырять в зубах грязным сломанным ногтем.

— Я действительно слышал о тебе, кроха-великан, и я не вижу, чего мне бояться, хотя мне и говорили, что деревенские жители этой местности тебя сторонятся. Но крестьяне — это одно, а разбойники, храбрые разбойники — совсем другое. А теперь помолчи, а то мы убьем тебя не быстро, а медленно.

Оладан, казалось, поник, но продолжал пристально смотреть на главаря разбойников. Рекнер засмеялся.

— Ну, так что за сокровища вы храните в своей пещере?

Оладан начал раскачиваться из стороны в сторону, словно в смертельном страхе, бормоча что-то себе под нос. Хокмун посмотрел на него, потом на главаря разбойников, вновь на Оладана, задумавшись на мгновение, успеет ли он быстро попасть в пещеру и вовремя отыскать свое оружие. Монотонное бормотание Оладана стало громче, напевнее, и Рекнер остановился. Улыбка застыла на его лице, а глаза как бы остекленели под пристальным взглядом Оладана. Внезапно человечек поднял вверх руку, протянул ее в сторону разбойника и холодно произнес:

— Спи, Рекнер!

Рекнер рухнул на землю, его люди, ругаясь, бросились к нему, потом остановились, когда Оладан вновь поднял руку.

— Бойтесь моего могущества, негодяи, потому что Оладан — сын волшебника.

Разбойники заколебались, глядя на своего распростертого на земле главаря. Хокмун в изумлении смотрел на это крохотное мохнатое создание, которое повелевало разбойниками, потом быстро нырнул в пещеру и увидел, что шпага его, или вернее, меч, оказались на месте. Он быстро застегнул пояс, к которому было прикреплено его оружие, включая и кинжал, выхватил меч из ножен и вернулся к Оладану. Чуть скривив губы, тот пробормотал уголком рта:

— Захватите все свои припасы. У подножья горы стреножены их лошади. Нам придется ими воспользоваться, потому что Рекнер может проснуться в любую минуту, а после этого мне уже их не удержать.

Хокмун вернулся в пещеру за своими сумками, и они с Оладаном принялись пятиться с холма, иногда оскальзываясь на мелких камешках. Рекнер зашевелился. Он застонал и сел. Люди его наклонились, помогая ему подняться.

— Скорее! — крикнул Оладан и повернулся, бросившись бежать.

Хокмун последовал его примеру и у подножья холма увидел, к своему удивлению, не лошадей, как ожидал, а с полдюжины козлов размером с небольших пони, на каждом их которых лежало седло из овечьей шкуры. Оладан вскочил на ближайшего и протянул уздечку другого животного Хокмуну. На секунду герцог Кельнский замер в нерешительности, затем натянуто улыбнулся и вскарабкался в седло. С холма к ним бежали Рекнер и его люди. Ударом меча Хокмун перерубил привязи оставшихся животных, и те разбежались в разные стороны.

— За мной! — вскричал Оладан, понукая своего козла идти к горной тропинке.

Но люди Рекнера уже достигли Хокмуна, его ярко сверкающий меч отражал удары их коротких шпаг. Одного разбойника он убил ударом в сердце, второго ранил в бок, Рекнера уложил на землю просто ударом кулака, а потом подхлестнул козла, который странными прыжками бросился за ускакавшим вперед человечком. Ругань и рев разбойников остались позади.

Козел двигался прыжками, и с непривычки у Хокмуна заболели все мышцы, но тем не менее они быстро добрались до горной тропинки, ведущей вниз, и ехали по ней вокруг горы, а крики разбойников слышались все глуше.