Козел двигался прыжками, и с непривычки у Хокмуна заболели все мышцы, но тем не менее они быстро добрались до горной тропинки, ведущей вниз, и ехали по ней вокруг горы, а крики разбойников слышались все глуше. С победной усмешкой Оладан повернулся к Хокмуну.

— Вот нам и есть на чем ехать, лорд Хокмун, а? Даже легче, чем я предполагал. Добрый знак! Следуй за мной. Я выведу тебя на дорогу.

Не желая того, Хокмун все же улыбнулся. Компания Оладана была ему приятна, а его любопытство в отношении этого крохотного человечка вместе с растущим, уважением, которое он начал к нему испытывать, почти заставили его забыть, что именно он был причиной его неожиданных неприятностей.

Оладан настоял на том, чтобы ехать с ним несколько дней, пока он не проведет Хокмуна через горы. Когда горы кончились, он остановился неподалеку от большой желтой долины и, указав на нее, сказал:

— Вот туда вы должны ехать.

— Спасибо тебе, — ответил Хокмун, глядя уже в направлении Азии. — Мне очень жаль, что мы должны расстаться.

— Ага! — улыбнулся Оладан, ероша рыжий мех на своем лице. — С этим я согласен. Ну, ладно, поехали, я составлю вам компанию через эту равнину, чтобы не было вам скучно.

И с этими словами он подстегнул своего козла, понукая его идти вперед.

Хокмун засмеялся, пожал плечами и поехал следом.

Глава 2

Караван Агоносвоса

Не успели они доехать до долины, как пошел дождь, и козлы, что так хорошо передвигались по горным тропинкам, не умели идти по ровной мягкой земле и потому несли их вперед очень медленно. Они путешествовали примерно месяц, плотно заворачиваясь в плащи, дрожа от сырости, которая, казалось, пронизывала до костей, и у Хокмуна часто болела голова. Когда в ней начинало пульсировать, он не мог разговаривать с веселым Оладаном, а обхватывал голову руками и его измученные глаза на бледном лице ничего не видели в такие минуты. Он знал, что там, в Замке Брасс, жизненная сила Черного Камня ломает постепенно те цепи, которыми сковал ее граф Брасс, и Хокмун отчаялся увидеть Ийссельду вновь.

Дождь все шел, дул холодный ветер, и сквозь пелену воды Хокмун видел перед собой все ту же равнину, на которой изредка попадались кривые деревья. Он не знал, где они находятся, потому что почти все время облака закрывали небо. Единственной грубой вехой был кустарник, неизбежно росший с наклоном на юг. Хокмун никак не ожидал, что на Восток так далеко простирается земля, и он понял, что ее однообразие — результат того, что произошло когда-то в Трагическое Тысячелетие.

Хокмун откинул с глаз мокрые волосы и ощутил твердую поверхность Черного Камня, вросшего в его голову. Он задрожал, поглядел на мокрое жалкое лицо Оладана и отвернулся. Впереди виднелась темная линия, может быть, лес, где они смогут укрыться от дождя. Раздвоенные копыта козлов с трудом ступали по мокрой травянистой почве. Висок у Хокмуна начало дергать, и он вновь ощутил тупую боль в мозгу и тошноту. Он судорожно вздохнул, прижав ладонь к голове, а Оладан взглянул на него с глубоким сочувствием.

Наконец они достигли леса. Деревья были невысокими, причудливой формы. Здесь они продвигались вперед еще медленней, объезжая большие лужи, наполненные темной водой. Стволы и ветви деревьев были покалечены, они стлались по земле, а не возвышались над ней. Кора была темной или темно-коричневой, а листвы в это время года не было вообще. Несмотря на это, лес казался густым и пробираться сквозь него было чрезвычайно трудно. В неглубокой канаве, которая как бы защищала деревья, блестела вода.

Копыта козлов вязли в грязной воде, когда они въехали в лес, низко наклоняясь, чтобы не касаться ветвей. Даже здесь почва была болотистой, и у оснований деревьев собирались лужицы воды. Искать убежища от дождя здесь не было возможности.

В этот вечер им удалось разбить лагерь на относительно сухом месте, и хотя Хокмун и сделал попытку помочь Оладану разжечь костер, он вскоре был вынужден прилечь, опершись спиной о ствол дерева, тяжело дыша и хватаясь временами за голову, пока крохотный человечек справлялся со всеми делами.