– Да никак. – Нина сердито посмотрела на него. – Я никогда не скрывала, откуда я и кем была. А была я итало-американской девушкой из рабочей семьи. Мой отец – плотник. Я люблю свою семью. Мои вкусы и манеры изменились, но я все та же.

– Хорошо. Итак, вы поняли, что можете петь. Что было дальше?

Нина рассказала Люку о Елене, своей наставнице, о радостях и переживаниях тех первых трудных лет обучения.

– Я могла бы продолжить обучение в аспирантуре, но денег не было и к тому же мне хотелось петь на сцене, а не слушать вновь и вновь рассказы о том, что было бы, если бы я попала на сцену. Поэтому, когда мне предложили работу в Сан-Франциско, я подпрыгнула от радости. Так началась дорога к славе и деньгам.

– А что, опера дает славу и деньги?

– Для некоторых. Большие звезды получают за выступления много, хотя, наверное, и уступают в этом звездам рока.

Как и в рок-музыке, слава и деньги входят в понятие успеха. Конечно, мне все это нужно, но больше всего я хочу, чтобы настало время, когда мне не придется петь то, что предлагают, и я сама смогу составлять свой репертуар.

Я много работаю и многого достигла для своего возраста. Зарабатываю неплохие деньги, выступаю с хорошими оркестрами, работаю с блестящими музыкантами, но делаю то, что от меня требуют. Я не могу себе позволить отказаться спеть то, что просят. Мне могут просто не предложить другого. Я должна поддерживать репутацию и ждать того дня, когда смогу работать столько, сколько захочу, и так, как мне хочется.

– Этот день настанет. Я верю в вас, – сказал Люк серьезно.

– Почему? – спросила она с любопытством. – Вы же не любите оперу, даже не слушали меня ни разу.

– Потому что мне понятны ваши стремления. Вы уже многого достигли собственными силами. Чем больше слава и выше награды, тем вероятнее риск и одиночество у рампы.

«Понимает, – подумала она. – Он уже сейчас богаче и известнее, чем, может быть, я буду когда-то».

– Я видела ваш альбом недавно, – неожиданно для себя самой сказала она, – но не купила его.

– Очень жаль. Мне нужны деньги, чтобы заплатить за этот ужин.

Нина засмеялась:

– А вы правда из Канзаса? Люк Свейн – ваше настоящее имя?

– Да. Люкас Бартоломью Свейн. Я вырос на пшеничных полях Канзаса.

– Бартоломью?

– Ш-ш-ш. Это секрет.

Официант поставил перед Ниной суфле «Гран-Марнье», которое она тут же с удовольствием съела. Люк с некоторым опасением смотрел на поданную ему тарелку с трясущейся пеной.

– Ваши родители действительно фермеры? А как они относятся к тому, что вы рок-звезда?

– Они гордятся мной, когда я пою на митингах в защиту гражданских прав. Боюсь, что песни о сексе их смущают, и они уж совсем приходят в ужас, когда обо мне пишут в разделе светских сплетен.

– А как вы начинали?

– Я сам научился играть на гитаре еще в детстве, слушая радио. Вы слышали о битлах?

– Конечно. Как я могла о них не слышать?

– Еще в школе я собрал оркестр из своих друзей и начал писать песни. Мои старики довольно спокойно отнеслись к тому, что их сын не хочет быть фермером, но решили, что я сошел с ума, бросив учебу и отправившись в дорогу с гитарой. Мне было тогда семнадцать. У меня был маленький оркестр.

Я был молод, полон энергии и постоянно напоминал себе во время длинных переездов и одиноких ночей, что я мог всю жизнь сидеть за рулем трактора или торчать где-нибудь в скучной конторе. В общем-то я был счастлив. А потом однажды нас заметила менеджер Кейт Хаммер. Она стала заниматься нами, и у нас вдруг появились деньги и даже автобус получше.