Однако сегодня она смотрела на него не отрываясь. Вот он легко гарцует на прекрасной лошади, блеск зеленых глаз затеняют поля шляпы. Линию широких плеч подчеркивает превосходно сшитый сюртук для верховой езды. Прекрасно очерченные губы улыбаются… Увидятся ли они вновь, спрашивала себя Бет снова и снова.

– Итак, подвиньтесь же, – предложил он с веселым вызовом в глазах.

– Она не может, – сказала Беатрис, придвигаясь ближе к кузине всей массой своих юбок.

– Да нет же, могу, – вдруг возразила Бет, улыбнувшись. Видела бы эту улыбку Анни, непременно посоветовала бы Беатрис смотреть в оба! Горничная знала: когда хозяйка улыбается вот так, медленно и решительно, она что-то задумала. А если леди Элизабет пришло что в голову, непременно добьется своего. Но Анни в парке не было, дай вряд ли Беатрис стала бы слушать горничную.

Она настойчиво повторила:

– Ни в коем случае, Бет. Тебе нельзя никуда двигаться. Я не разрешаю.

– Беатрис добилась как раз противоположного. С застывшей улыбкой на лице Бет подобрала юбки и чуть посторонилась. Бет не успела понять, что собирается делать виконт, как он грациозно соскользнул с лошади и аккуратно устроился возле девушки. Лошадь продолжала бежать рядом, ни разу не сбившись с ритма.

– Ничего себе! – сказала Беатрис, изумленно глядя на Бет. Ее щеки пылали.

Чувствуя себя немного виноватой, Бет наклонилась к спутнице и взяла ее за руку.

– Прости. Но ты разозлила меня немного.

Уэстервилл передал поводья лошади сопровождающему кабриолет верховому. Тот подхватил их и намотал на специальный выступ. Теперь Люцифер мирно трусил позади кабриолета.

Наконец у Стэндвича появилась возможность подъехать поближе. Ему, однако, пришлось довольствоваться созерцанием спины Кристиана.

– Итак, любовь моя? – промолвил Уэстервилл, пытаясь поудобнее устроить свои длинные ноги в довольно тесном кабриолете. – Может быть, разогнать этот прекрасный экипаж и посмотреть, на что он способен?

Беатрис отняла руку у Бет и раздраженно взглянула на виконта:

– Прошу вас, милорд. Не стоит обращаться к леди Элизабет «любовь моя». Это совершенно неприлично, уверена, вы и сами знаете.

Он искоса взглянул на Беатрис, уголки его губ растянулись в неспешной улыбке, в глазах заплясали огоньки.

– Мадам, может быть, я веду себя не совсем по правилам хорошего тона. Однако могу заверить, что… вам и леди Элизабет скучно не будет. Вряд ли вы можете сказать то же о ком-нибудь из этих ходячих манекенов, что не отстают от нас даже сейчас.

– Какое нахальство! – воскликнул Стэндвич в жалкой попытке возмутиться. Он ехал сбоку, с трудом улавливая обрывки разговора.

– Что он сказал? – крикнул француз, который тоже скакал рядом с кабриолетом.

Кристиан взглянул на Беатрис:

– Почему бы вам не приказать кучеру прибавить ход? Не вы ли говорили, что хотите проверить, на что годится ваш новый экипаж?

Беатрис колебалась недолго. Они с Бет переглянулись, и девушка ободряюще кивнула. В самом деле, отчего не порадоваться скачке? После многих недель нудного, отупляющего существования было бы чудесно вновь почувствовать, как ветер развевает волосы!

Словно угадав ее мысли, виконт осторожно шевельнул ногой, коснувшись ее ножки под покровом многочисленных юбок. Простое движение, к тому же ограниченное складками одежды. Бет, однако, была потрясена. Она изо всех сил сцепила руки, пытаясь овладеть собой. Ей хотелось бежать от этого мужчины. Он угрожал обратить в ничто ее душевный покой.

Беатрис ничего не заметила. Она жарко спорила с кучером. Через минуту-другую она повернулась к ним лицом, ее глаза метали молнии.